О Генри - Степной принц [A Chaparral Prince]

А также Гретель, Клауса, Генриха и маленького Адольфа. Я ужасно устала. Мне хочется вас видеть. Сегодня миссис Мелони побила меня и оставила без ужина. Это оттого, что я не могла принести всех дров: у меня болела рука. Она вчера отняла мою книжку — знаешь, „Волшебные сказки“ Гримма, которые мне подарил дядя Лео. Кому это мешало, что я читала эту книжку? Я стараюсь работать, как только могу, но дела слишком много. Я только понемножку читала каждую ночь. Дорогая мама, я хочу сказать тебе, что я сделаю. Если вы завтра не пошлете за мной, чтобы взять меня домой, я пойду к самому глубокому месту реки и утоплюсь. Я знаю, что топиться грешно, но мне так тебя недостает, а здесь у меня никого нет. Я очень устала, а Томми ждет письма. Ты простишь меня, мама, если я так сделаю.

Твоя любящая и почтительная дочь

Лена».

Томми терпеливо ждал, пока не будет окончено письмо, и когда Лена бросила его из окна, она видела, как Томми подобрал его и побежал по крутому склону холма. Не раздеваясь, она потушила свечку и свернулась на матрасе на полу.

В половине одиннадцатого старик Беллингер вышел из дому в одних чулках и прислонился к калитке, покуривая трубку. Он посмотрел на большую дорогу, белую при лунном свете, и почесал щиколотку одной ноги пальцем другой. Уже пора было фредериксбургской почте прогромыхать по дороге.

Старик Беллингер ждал всего несколько минут; скоро он услышал резвый топот копыт пары маленьких черных мулов Фрица, и крытый рессорный фургон остановился у калитки. Огромные очки Фрица сверкнули при лунном свете, и его громовой голос рявкнул приветствие почтмейстеру. Фриц соскочил с фургона и разнуздал мулов, так как у Беллингера им всегда давали овса.

Пока мулы кормились из своих торб, старик Беллингер вынес мешок с почтой и кинул его в фургон.

Фриц Бергман был человеком трех привязанностей, или — для большей точности — четырех, потому что каждый из его пары мулов заслуживал признания его индивидуальности. Эти мулы были главным интересом и радостью его существования. Следующее место в его сердце занимал германский император, а затем Лена Гильдесмюллер.

— Скажите, — спросил Фриц, приготовляясь уезжать, — нет ли в мешке письма для фрау Гильдесмюллер от маленькой Лены из каменоломни? С последней почтой пришло письмо, где она сообщала, что начала прихварывать. Мать ее тревожно ждет известий.

— Да, — сказал старик Беллингер, — здесь есть письмо для миссис Гелтерскелтер, или что-то в этом роде. Томми Райян занес его сюда. Вы говорите, что ее дочка там работает?

— В отеле! — проревел Фриц, подбирая вожжи. — Ей одиннадцать лет, и она не крупнее франкфуртской сосиски. Что за скряга этот Петер Гильдесмюллер! Я когда-нибудь отделаю его дубиной по дурацкой башке. Может быть, Лена сообщает в этом письме, что ей лучше? Ее мама будет рада. Auf wiedersehen [3] Увидимся снова ( нем. ). , херр Беллингер… Вы простудите ноги в ночной сырости.

— Будьте здоровы, Фрицци, — сказал старик Беллингер. — Вам приятно будет ехать в такую прохладную ночь.

Маленькие черные мулы пустились ровной рысью по дороге, причем Фриц по временам выкрикивал им громовым голосом слова ободрения и нежности.

Мулы занимали мысли почтальона, пока он не доехал до большого дубового леса, в восьми милях от Беллингера. Здесь размышления его были прерваны внезапным сверканием и выстрелами из револьверов и таким громким ревом, словно тут очутилось целое племя индейцев. Банда несущихся галопом кентавров окружила почтовый фургон. Один из них нагнулся над передним колесом, нацелился на возницу из револьвера и приказал ему остановиться. Другие схватили Дондера и Блитцена за поводья.

— Donnerwetter! [4] Черт возьми! ( нем. ). — закричал Фриц изо всей силы своего громового голоса: — Was ist das? [5] Что это? ( нем. ). Руки прочь от этих мулов. Мы почта Соединенных Штатов.

— Ну, живей, немчура, — протянул меланхолический голос. — Разве ты не видишь, что ты попался? Поверни мулов и вылезай из повозки.

Надо отдать справедливость отчаянности Гондо Билля и широкому размаху его предприятий и тут же установить, что задержка фредериксбургской почты не являлась для него плановым подвигом. Подобно тому как лев, преследующий добычу, достойную его доблести, может придавить лапой кролика, случайно подвернувшегося на его пути, так и Гондо Билль и его шайка набросилась на мирный поезд мейнхерра Фрица, собственно, ради спорта.

Читать дальше