Array Коллектив авторов - Морские досуги №5

https://www.litres.ru/uriy-petrovich-linnik/den-flota-matrosskie-rasskazy-i-povesti/

— Может не надо? Дотяну, как-нибудь, — старпом так посмотрел мне в глаза, что стало не по себе.

— С аппендицитом не шутят. Утром ещё ходил. Сейчас встать не можешь. А до Мурманска нашим ходом больше двух суток, — поднялся я со стула и вышел из каюты.

Сильно качало. Не опираясь о переборки руками, идти по коридору было невозможно. Поднявшись на мостик, я плюхнулся в кресло, потирая виски ладонями.

— Как он? — подошёл штурман.

— Уже не встаёт, — ответил я, не оборачиваясь.

— Это — перитонит, — ухватился он за спинку кресла.

— Замолчи! Тоже мне, светило медицины после недельных курсов, — Мне сейчас было не до обсуждений.

Полярная ночь. Ревущее Баренцево море. И кругом ни души.

— Готовь аппаратуру, — толкнул я его.

— Она всегда готова. Но сделать это, имеете право только вы.

Вот он аварийный ящик, у которого так много названий. Судно подало сигнал бедствия. Расхожая фраза, которую слышал каждый. А, кто-нибудь задумывался, что чувствует капитан, о чём думает в этот момент? Я долго смотрел на аппарат, стиснул зубы и нажал кнопку.

Не такое уж и пустынное оказалось это Баренцево море.

— Эх! Авиацию бы…, — вздохнул штурман, слушая мои переговоры по радиостанции.

— Чего городишь? Какая авиация в такую погоду? — одёрнул я его.

… Усиливающийся шторм. Выматывающая качка. Долгие часы ожидания. Наконец, показались огни пограничного катера. Господи! Какой же он был крошечный! Как его швыряло!

— Разворачивайтесь лагом к волне. Попробую подойти к подветренному борту, — вышел он на связь, — Командир катера береговой охраны, старший лейтенант…

Название катера и имя я не расслышал.

— Старлей, сколько тебе лет? — нажал я тангенту.

— Двадцать семь. А, что? — ответил он.

— Слушай меня внимательно, пограничник. Если не хочешь из своего катера сделать нагрудный значок, даже думать не смей, подходить ко мне. Стопори ход и готовься принять шлюпку, — опять нажал я кнопку.

— Есть, — по-военному коротко ответил он.

Объявлять общесудовую тревогу не было никакого смысла. Все, непосредственно не занятые в жизнеобеспечении судна и так давно были на мостике. Подпирая переборки, угрюмо смотрели на меня.

— Согласно устава…, — повернулся я к ним. Господи! Что я говорю? Какой устав? Но я был обязан:

— Приказывать, не имею права. Только добровольцы.

— Капитан! Не дави на титьки! Назначай! — перебил меня электромеханик.

— Вот! Ты-то куда лезешь? У тебя трое маленьких детей, — сорвался я на него.

— Нужно пять человек, — снова взял я себя в руки.

— Движки в шлюпках — моё заведование. Лучше меня, их никто не знает, — подал голос третий механик.

— Ты! — ткнул я пальцем в его сторону.

— Шлюпкой должен командовать судоводитель, — подошёл ко мне вплотную штурман.

— Займись своим делом! — рявкнул я на него.

— Ты! Ты! Ты! — продолжал я показывать пальцем.

— Боцман за старшего, — назначил я последнего.

— Саныч! У нас что, в экипаже опытных моряков мало? Ты же пацанов посылаешь. Это — верная гибель! — вмешался стармех.

— Мотобот левого борта готовить к спуску! — оборвал я его.

С недовольным ворчанием все толпой повалили к выходу.

— Остаёшься за меня. Я на шлюпочную палубу, — бросил я штурману и пошёл следом.

Завывание ветра. Оглушительный грохот моря. Уходящая из-под ног палуба. Расчехлили шлюпку. Вынесли на носилках старпома.

— Саныч! Может не надо? Людей же погубим, — старался он перекричать ветер, когда я наклонился над ним.

— Всё, — остановил я его, засунул ему под гидрокостюм непромокаемый пакет с документами, подтянул ремни, которыми он был, пристёгнут к носилкам.

— Лёня! Держись! Давайте! — встал на ноги. Носилки подняли в шлюпку.

Каска. Гидрокостюм. Спасательный жилет. Я дотошно проверял каждого, прежде чем он по трапу лез в шлюпку.

— Коля! Мотобот не утонет и не перевернётся. Бортовые воздушные ящики не дадут. Главное, следи, чтобы никто за борт не вылетел. Если что, ложитесь под банки, — последним был боцман.

— Саныч! Я двадцать лет на кубинских рысаках проходил, а ты мне ликбез читаешь, — улыбнулся он.

— С Богом! — подтолкнул я его к трапу.