Олег Батлук - Исповедь старого молодожена [сборник litres]

И вот рыбалка закончилась. Никто ничего не поймал.

Когда мы вернулись в деревню, родственник зашел в дом раньше меня, а я замешкался на крыльце.

– Ну, поймали что-нибудь? – услышал я голос жены в глубине коридора.

– Мужа твоего, придурка, поймали, – недовольно буркнул родственник.

Я замер на крыльце, подслушивая.

– Как это? – озадаченно спросила жена.

– Целый таз с рыбьим прикормом сожрал, гад. И так не ловилось ни фига.

– Как сожрал? Он же горький, наверное.

– Не, он сладкий, медом пахнет. Там крупы разные с ароматизаторами.

Я начал инстинктивно пятиться назад от надвигающегося позора.

– А, тогда понятно, – попыталась спасти мою репутацию жена, – он у нас такой сладкоежка. Ну, а чего же ты его не остановил, когда заметил?

Вот молодец, женщина. Правильный вопрос. Не я придурок, а они. Не уберегли москвича.

– Да я решил, ты его не кормишь совсем. Пусть, думаю, мужик оторвется. Червяков не сожрал – и на том спасибо.

Через пару дней родственник с друзьями отправился на охоту. Их машина со свистом пронеслась мимо нашего дома, без намека на остановку.

Понимаю.

С таким аппетитом некормленый я на охоте легко мог всю их дичь живьем сожрать.

Все, что нужно знать о моем браке, в одной мизансцене.

Я – у телевизора, смотрю церемонию бракосочетания принца Гарри и Меган Маркл.

Жена – в ванной, ремонтирует тумбочку, раскуроченную сыном Артемом.

– Какое красивое платье! – восклицаю я слезливо, сморкаясь в платочек.

– Какая удобная отвертка! – доносится из ванной голос жены.

Снегопады были такие, что моя машина во дворе превратилась в сугроб. Из сугроба торчали лишь боковые зеркала. Я взял лопату, спустился вниз и начал откапывать. На парковке справа и слева от моей машины громоздились такие же сугробики на колесах.

Я откапывал машину следующим образом: загребал лопатой снег около переднего колеса (я припарковался капотом к проезжей части), затем в узком проходе между своим и соседним авто пятился спиной назад с лопатой наперевес по направлению к снежной куче в центре двора и затем резким движением опрокидывал лопату через себя. Как если бы Майкл Джордан забрасывал трехочковый, стоя к кольцу задом. Получалось эффектно, но не слишком эффективно: во время исполнения трехочкового слэм-данка половина снега с лопаты высыпалась мне за шиворот. После этого я возвращался к переднему колесу, загружал на лопату новую порцию и снова пятился задом, балансируя, как канатоходец.

Когда сверху на моей шапке образовался солидный сугроб, конечно, не такой грандиозный, как тот, что в центре двора, раздался телефонный звонок. Я его ожидал. Странно, что он не поступил раньше. Я нисколько не сомневался, что жена наблюдает за мной из окна: разве она может пропустить такое эпическое зрелище как собственный муж в разгар хозяйственной деятельности.

– А не легче ли повернуться на сто восемьдесят градусов и ходить лицом вперед? Разве так не удобнее? – спросила жена по телефону.

Сто восемьдесят градусов…Все эти термины из высшей математики…За годы брака жена так и не сумела привыкнуть к тому, что я – поэт, поэт до кончиков ногтей, поэт в каждом своем поступке, включая прозаическую уборку снега.

Женитьба – это когда у тебя не осталось твоего законного мужского права на идиотизм. Только логика, только гармония.

Плохо, конечно, когда твоя жена – бесчувственный чурбан, в то время как ты – чувственный чурбан.

Моя жена не рыдает над сериалами. Я же – наоборот. В нашей семье на этом пункте гендерные роли жестко реверсированы (как и на некоторых других, впрочем). И это именно я периодически утешаюсь в ее объятьях после очередной несправедливости в чьих-то придуманных судьбах. Жена объятий не размыкает, но сочувствует весьма формально.

У меня есть одна особенно болезненная тема – личная жизнь Келли Северайда из сериала Chicago Fire. Порой мне даже кажется, что я женат на этом Северайде, а не на жене. Меня в нем восхищает все, особенно мотоцикл. На контрасте. Я-то и с велосипеда падаю.

У Северайда – сложная личная жизнь. Статус «все сложно» писан с него. В сериале у него амплуа бабника, но мы-то, зрители, понимаем, что это он просто так страдает.

У Северайда все сложно буквально в каждой серии, соответственно, каждый мой вечер. И каждый вечер я прибегаю к жене выплакиваться в жилетку, точнее, в халат (вечер).