Нина Ленегор: Фраерок везухи в стиле Эмо

– Повторяю, этой ночью Маринка явится. Тимофей исчез… Незадача с ним.

– «Исчез»… «Незадача»… «На тот свет возвращаться»… Для пущей важности страшилок накидала?

– Вот что я скажу тебе, Рита, – внучка ты неблагодарная… К сожалению…

Маргарита горько вздохнула и растворилась.

Из-под книжного шкафа настороженно вылез Обормот, принялся недоверчиво обнюхивать дом. Рита кота позвала, на руки взяла, погладила. А он неожиданно зашипел.

– Ах, ты, обормотина жирный! Уродец безухий! – обиделась Рита.

Обормот ударил лапой, убежал.

– Забыл, кто тебя от смерти спас, у «мажоров» выкупил? Хорошо, бабушка Римма – добрая душа, деньгами выручила, об этом папа и мама до сих пор не знают! Вот что я скажу тебе, Обормот, – кот ты неблагодарный! К сожалению…

Кот невозмутимо запрыгнул на подоконник и принялся старательно умываться.

– Не умывайся – не зови гостей! Видеть никого не желаю! – прикрикнула Рита.

Она набрала воды, слегка подогрела, бережно полила орхидею. Тумбочку прямее поставила, ящик и дверку плотнее закрыла. Сняла мятое покрывало с кровати, струсив на крыльце, аккуратно застелила. Утюг подняла, на место поставила. Зеркало проверила – гладенькое, а то девчонки говорят «разбитое зеркало – разбитая любовь». Брезгливо скривившись, Рита влажной тряпкой вытерла кровавый след у двери, тряпку выбросила в мусорный бак, вымыла руки. Вышла во двор. Возле калитки, вытянув лапы, будто в коме, лежал Батон. Рита нагнулась, прислушалась – дыхание ровное, нос холодный, но суховат. Вернулась в дом, в кладовке нашла коврик и плед, оставшиеся после Амура. Батону под голову коврик положила, пледом укрыла.

Ближе к ночи послышался радостный лай Батона, резко отворилась входная дверь. Марина – чернее тучи, втащила дорожные сумки. Обормот мгновенно слинял с подоконника, как порядочный, улёгся в кошачий диванчик на полу. Марина прямиком к подоконнику проверить, цела ли её «пафиопедилум сукхакула». Первый признак плохого маминого настроения.

– Что это с Батоном? Встретил, но какой-то не такой! Вялый, что сонная муха. И чего это Амура коврик и плед на земле валяются? Случаем Батон не заболел? – заговорила Марина.

– Не заболел, с ним всё нормально… А папа где? – всполошилась Рита.

– Не знаю, где твой папа! – истерично выкрикнула Марина.

– Как не знаешь? Разве вы не вместе были?

– В том то и дело, вроде, всё ладком. Вечером всей компанией хорошо посидели под шашлычок и коньячок. Шутили, анекдоты рассказывали – всё как положено. Тимофей на гитаре играл, пел, мы подпевали. Утром тремя машинами выехали в лес, играли в теннис, волейбол. Рыбы наловили, развели костёр, уху «по-царски» сварили. Обедать – а Тимофея нет! Обыскались, но не нашли, не дозвались! – Мама, почему ты злишься? – Радоваться нечему! Не сам он исчез, вместе с Ольгой! Как я раньше ничего не замечала? Муж Ольги психанул, я тоже за сумки и домой! – Может, с папой, что случилось!

– Не доставай меня! «Случилось»! Кобелина шелудивый – нагуляется, похоть свою насытит и объявится! Никогда не прощу! Завтра ж на развод подаю!

«Чумачеччая, чумачеччая весна пришла…» – шепеляво возликовала Маринина мобилка.

– Да-а-а? Ольга звонила? Говорит, заблудилась в лесу, была одна. Потом рассорилась с мужем, уехала к родителям… Знаете что? Так я в этот лохотрон и поверила! Не надо дуру из меня делать!

Марина отбросила мобилку.

– Мама, послушай! Может, папу спасать надо? – заплакала Рита.

– Не каркай! С чего ты взяла? – Бабушка приходила…

– Не ври! Бабушка Римма далеко, в Израиле! – Другая бабушка – Маргарита. С того света явилась…

– Рита, дочечка, что ты несёшь? – ужаснулась Марина.

– Я правду говорю! Бабушка Маргарита приходила! Недавно… – Бабушка Маргарита – мама моя…?

– Вот именно, твоя мама, с того света явилась! Сказала, папа исчез! И ещё слово такое… А, «незадача»! Незадача с папой!

– А где ж она сейчас? – Сказала, ей пора на тот свет возвращаться… – Ну, да, на электричку опаздывала! Не фантазируй! Не морочь себе и мне голову! И так тошно! Моя мама уже лет тридцать в могиле! От твоего «Эмо» ты совсем с катушек съехала!

Хлопнув дверью, Марина закрылась у себя в спальне. Присев на кровать, из верхнего ящика тумбочки она достала заветную фотографию. На снимке молодая смеющаяся мама и маленькая счастливая Маринка держат на руках рыженького пушистого щенка. Марина погладила рукой фотографию, прижала к груди, по-детски жалобно заплакала.

… Темно. Где это я? Похоже, чердак какого-то старого дома. Крыша дырявая, небо просматривается, звёзды. Хорошо хоть дождя нет, и так сыро. Спать хочется – умираю… А не уснуть – холодно. Лежу на гнилой соломе, рваное одеяло, старая фуфайка, недолго и задубеть. Коровьим помётом воняет… По углам шуршат, наверное, мыши…, лучше уж полевые, чем летучие. Внизу собака лает – чужая, не Батон. Голова болит… – капец! Тимофей ощупал лицо, затылок, шею. Вроде всё цело. Пора бы в туалет, а то, как бы не опозориться… Опять же, пить, есть хочется, желудок сам собой начал закусывать. Сколько я здесь? Который час? А, где мой телефон? Тимофей проверил карманы, пошуршал вокруг себя рукой. Ни телефона, ни водительского удостоверения, ни бумажника, ни ключей. Попытался встать, но ноги свинцовые, не поднять. Чертовщина какая-то! Может, всё снится? Да, нет, вживую.