Наталья Баклина - Веер с гейшами, или Все вокруг выходят замуж

Жорины поцелуи Ольге нравились меньше. Его губы непривычно пахли табаком – Вадим не курил, и Ольга тогда тоже ещё не курила, – были колючими из-за усов, влажными, и после она всегда быстро, украдкой, вытирала рот. И слушала, слушала: про речные пороги, дальние маршруты и заповедные красоты, к которым только на вертолёте можно долететь. Лобанов брал её руки, целовал ладони, щёки, губы, Ольга быстро утирала рот и думала: ах, какой у нас красивый роман.

Встречались они в его общежитии, в компании шумных весёлых людей, целовались, выйдя на кухню или на лестницу. Большего Ольга Лобанову не позволяла, – она не собиралась идти на большее и ломать семью. Она просто играла в красивую любовь, о которой так мечтала. Думала, – вот ещё чуть-чуть поживёт в этих греющих её романтическую натуру лучах мужского обожания и остановится. Обязательно остановится. Сумеет остановиться.

Лобанов взял её неожиданно, стремительно и жестко, без прелюдий и вопросов. Позвал на очередные посиделки в общаге, а компании не оказалось, – только он и она. Ну и протаранил… Это было так не похоже на секс, которым Ольга занималась с Вадимом (а больше никогда ни с кем и не занималась), что она просто оторопела, не возражала, а потом тихо плакала: «Что же теперь делать»? «Выходить за меня замуж» – подсказал Лобанов, и Ольга решила выходить. Ну а что уж теперь, вон ведь как страстно он её любит…

Когда Ольга объявила мужу, что любит другого и подаёт на развод, она ещё ждала от Вадима каких-то действий, эмоций, слов особенных. А он подержал долгую, по театральному нелепую паузу, потом сказал «Если ты так решила…». На суде муж подтвердил, что они не сошлись характерами и что жить им вместе дальше ну никак невозможно. Потом уехал в Москву, и в комнату в коммуналке, которую им с Вадимом как молодой семье выделили в своё время из жилфонда областной администрации, из общаги переселился Лобанов. Переселился, и выдал Ольге «настоящую любовь» по полной программе: с ревностью, скандалами, контролем за её жизнью и нахрапистым сексом, от которого уже через пару месяцев её стало тошнить. Оказалось, что это беременность, оказалось, что внематочная. После операции выяснилось, что детей у Ольги больше не будет никогда.

***

– И у них там, на участке, всё по-западному. Домики тёплые, вода горячая есть, работают две недели через две. Начальник участка канадец, всё строго очень. Чуть какое нарушение – штрафуют, а на второй раз увольняют. Зато и платят хорошо. У Вовчика скоро контракт заканчивается, он хочет, чтобы мы скорее поженились. Так больше шансов, что контракт перезаключат – компания женатых работников предпочитает холостым. Да и самому надело, говорит, холостяковать. Вот и лечу!

Оказывается, пока Ольга вспоминала свою жизнь в Усть-Манусе, соседка ей что-то взахлёб рассказывала. Ольга включилась: оказывается, она слушала её параллельно своим мыслям. Света рассказывала про своего жениха, геолога, который смог устроиться в российско-канадскую кампанию и попал на Север золото добывать. Рудник недалеко от Усть-Мануса, работают там вахтовым методом, поэтому её Вовчик по две недели живет то на руднике в бытовке, то в посёлке в общежитии. Отпуск он решил в этом году не брать, остался денег к свадьбе зарабатывать. А свадьбу решил сыграть на Севере, для чего и вызвал к себе Свету.

– Свет, а вы его любите?

– Ага, люблю, – кивнула соседка, расплываясь улыбкой. – С шести лет люблю. Как он в садике меня за бок укусил, так и полюбила.

– Укусил?

– Ага. Я ему кубиком в лоб дала и башню развалила, а он меня за это укусил. Так и ходили потом: он с шишкой, я со следами зубов. У нас с ним в саду такие игры были! Мы и башни складывали, и в фашистов играли.

– Как это?

– А я убегала, а он меня ловил и в плен брал – отводил к забору и велел в тюрьме сидеть. Потом я убегала из плена, и он меня опять ловил. Так и выросли вместе, уроки друг у друга списывали: я у него математику, он у меня русский. Целовались лет с тринадцати, ну и так, обжимались тоже. После школы хотели ехать в Москву учиться: я в Пищевой институт, он – в Горный. А потом я сдуру в Аркашку влюбилась, чёрт мне его подсунул, красавца этого, замуж за него выскочила в восемнадцать лет.

Ольга кивнула понимающе, а Света вздохнула:

– На дискотеке с ним познакомилась. Он старше меня на семь лет, знал, как с девчонками обращаться. В глаза заглянул, за ручку взял, улыбнулся – я и пропала. Какой там Вовчик! Аркаша был как свет в окошке. Верёвки вил из меня, гад, пока я через три года его на Лидке, подружке своей дорогой, не застукала.