Павел Асс - Тараканьи бега

Литераторы покровительственно щурились.

– Может, все-таки документы показать? - спросил Дамкин у мента.

– Какие документы! - воскликнул председатель, излучая доброту и гостеприимство. - Мы наших дорогих гостей на руках готовы носить! А участковый у нас вообще без фуражки!

– Э-э, - намекнул Стрекозов. - Мы тут, однако, завтракать собирались. Нам бы все-таки позавтракать.

– Конечно, конечно! - председатель расплылся в улыбке. - Извините, что помешали. Ошибочка, понимаете-ли, вышла!

– Понимаем, - кивнул Дамкин. - Мы все понимаем.

– А за неудобство причиненное позвольте... - лысый председатель смущенно сунул Дамкину в карман мятый червонец.

– Не позволю! - выкатил глаза Дамкин.

– Маловато, - сказал Стрекозов. - Когда так мало дают - это напоминает взятку.

– Подарок, - шепнул председатель, запихивая еще один червонец в карман Стрекозова.

– Подарок - это не меньше тридцати рублей, - заявил Дамкин. - А это взятка, гражданин председатель.

– Но у меня с собой больше нет, - Тихоходов покрылся испариной и смотрел на литераторов жалостно, как побитое животное.

– Ладно, - смилостивился Дамкин. - Червонец будешь должен.

– О чем разговор! - просветлел председатель. - За нами не заржавеет! Приятного аппетита! До свидания!

– Прощайте, - молвил Стрекозов, усаживаясь за стол и доставая стаканы.

Дверь за председателем и участковым закрылась. Дамкин нагнулся под стол за спрятанной банкой. Дед Пахом снова разлил по стаканам.

– За дружбу! - провозгласили литераторы.

Они выпили по стаканчику, закусили.

– Ну, о чем будете писать новый роман? - спросил дед Пахом, громко хрустя соленым огурчиком и заедая его квашеной капустой.

– О том же, о чем и старый, - сказал Стрекозов. - У нас там по плану парикмахер приводит индейцам слона, индейцы - в отпаде, вождь - в отпаде, а парикмахер и новый шериф в суматохе делают ноги, да и слона прихватывают с собой.

– От анафема! - одобрил дед Пахом. - А стихотворение ты утром сочинял, давай что-ли, почитаю.

– Стихотворение... - смутился Стрекозов. - Да я его из-за Дамкина записать не успел, а теперь забыл.

– Ну вот, - обиделся Дамкин. - Всегда во всем Дамкин виноват!

– Да ничо! - сказал дед Пахом. - А еще вы вроде собирались роман про сельскую жизнь оформить?

– О! Это мы запросто! - похвастался Дамкин. - Надо только впечатлений набраться!

– Какие у вас тут впечатления? - спросил Стрекозов.

– Да какие у нас в задницу впечатления! - воскликнул дед Пахом. - Одна анафема, да и только! Вот сено можно покосить... Корову подоить...

– Корову - это можно! - сказал Дамкин, уплетая картошку. - Ты, дед, будешь доить, а мы молочка попьем!

– Умеете вы, городские, устраиваться!

– Работа такая.

– Парное молочко! - мечтательно произнес Стрекозов. - Я о нем уже целый год в глубине души мечтаю! Дед, а по вечерам у вас в деревне чего делают?

– А когда как. То кино привозют в клуб, а то танцы. Как это у нынешней молодежи называется - дискотека. Страмота одна!

– Девок-то много на дискотеке?

– Да хватает.

– Кому хватает? - ухмыльнулся Дамкин.

– А кому надоть, тому и хватает! - дед Пахом доверительно оперся о стол и громким шепотом начал рассказывать. - Вот тута недели две тому взад опосля энтой дискотеки наш агроном-мерзавец привел к себе домой нашу знатную доярку Аграфену. Ну, как положено, разделись, а тут бац! жена агронома вернулась, она к матери ездила в соседнюю деревню. Ну, агроном доярку возьми да в окно и вытолкни. А она - в чем мать родила. Вся улица ее домой провожала! Хороша девка! - причмокнул дед Пахом.

– Старый греховодник, - осудил его Стрекозов.

– А чо я-то, я ничего!

Дамкин с набитым ртом спросил:

– А где эта Аграфена живет?

– Э, - протянул дед. - И не надейся. Опосля того случая за ей наш участковый приударил. Кажну ночь у ей ночует.

– Господи! И здесь от ментов покоя нет! - воскликнул Стрекозов.

– В натуре, - согласился Дамкин. - Предлагаю у мента эту телку увести.

– Тебе чего, в Москве женщин мало? - спросил Стрекозов. - Хоть тут отдохни!

– Да я не устал.

Дед Пахом, отдуваясь, поднялся.

– Ну ладно. Поели - пора и за работу. Сено пойдем косить.

– Пойдем, - согласились литераторы.

Дамкин погладил вздутый живот, блаженно вздохнул и закурил "Беломорину". Дед Пахом вернулся из туалета, и они пошли в поле.

Пока дед Пахом махал на поле косой, литераторы, лежа в тени огромного дуба, написали три главы "Билла Штоффа". Взрывы хохота, доносившиеся с того места, где они лежали, пугали ворон, сидевших на окрестных деревьях. Вороны бестолково летали туда-сюда и недовольно каркали.