Азиз Несин - Избранное

За две тысячи лир, которые мы получили от этого болтуна, пришлось битых два часа слушать его разглагольствования.

Наш вожак Ниязи сказал:

– Тема социализма уже исчерпана! Больше нам делать нечего по этой части.

– Неужели? – протянул я.

– А что нее, ты сам не видишь? Эти прощелыги много говорят, но кошельки подальше запрятали!..

Ниязи изрек чистую правду. Все, к кому мы обращались теперь за помощью, говорили одно и то же: «Социализм дело не очень плохое, я сам социалист процентов этак на тридцать. В каждом деле свой секрет. Нужно знать, где собака зарыта… А наши не способны разбираться в тонкостях…»

– Ваш покорный слуга – тоже до некоторой степени социалист, – отвечал на эти слова Ниязи. – Но все должно иметь пределы. Можно быть социалистом на двадцать, на тридцать, даже на сорок процентов. А дальше – стол. Всякое излишество вредно.

Заходили мы и к тем деловым людям, у которых бывали раньше. Они тоже на сколько-то процентов стали социалистами. На столько же процентов соответственно уменьшались и суммы, которые они жертвовали нам.

А один на днях объявил:

– Я стал социалистом на шестьдесят процентов… Как раз после этого заявления Ниязи и решил:

– С социализмом надо кончать. Нам делать больше нечего, если эти подлецы стали социалистами на шестьдесят процентов!

– Почему? – как всегда, спросил я.

– А потому. Раз эти горлохваты хотят завладеть тем, что их заинтересовало, то уж на все сто процентов! Социалистами они тоже захотят стать стопроцентными. Тогда всем нам

крышка…

– А как же мы? – спросил я, вспоминая горькие дни безработицы. За время, что мы промышляли, я сколотил кругленькую сумму.

– Еще что-нибудь придумаем! – беззаботно проговорил Сабахаттин. – Столько времени паслись у этой кормушки, пора и честь знать! До этого два года жили поборами на строительство мечетей, а еще раньше собирали деньги для общества спасения беспризорных детей, реставрации исторических памятников, охраны инвалидов. Пораскинь мозгами – всегда найдешь дело. Жизнь подскажет…

Я по своей натуре не был авантюристом и поэтому предложил:

– А что если нам создать фирму и заняться торговлей?

– Где уж нам! – махнул рукой Ниязи.

– Деньги для этого нужны, – пояснил Сабахаттин.

Я отложил тридцать пять тысяч лир, а у них не было и тридцати пяти курушей. Конечно, что легко добывается, то легко и уходит.

Я решил открыть свою собственную контору, заниматься импортом, экспортом и комиссионными делами и зарегистрировался в торговой палате. Еще не было заключено ни одной сделки, как ко мне явились мои приятели:

– Да пошлет Аллах тебе удачи!

Я поблагодарил.

– Брат мой, ты эту контору открыл в очень неблагоприятное время.

– Почему? – как всегда, спросил я.

– Неужели сам не понимаешь? Социализм набирает темпы, социалисты – враги капитала. Чем богаче ты становишься, тем больше врагов себе наживаешь!

«А ведь он правду говорит!» – подумал я. И страх охватил меня. Никогда не обрести мне покоя!

Зеленые двери кофейни под вывеской «Читальня друзей – арендатор Джемаль Джаймаз» были распахнуты настежь. Джемаль-эфенди стоял возле очага и щипцами перемешивал угли в самоваре. Его подручный Хюсейн подметал земляной пол, который от обильного поливания и шарканья ног стал похож на черный бетон. На него легла тень от залитого солнцем пышного куста под окном. Она напоминала ковер, расшитый причудливыми узорами.

Покончив с кофейней, Хюсейн начал подметать увитый плющом садик, полил колокольчики, протер мраморные столики. Когда он расставлял бутылочки газоса [23]по краям маленького бассейна, находившегося в центре садика, золотые рыбки испугались и ушли поглубже.

– Вытащи Хайдара во двор! – крикнул Джемаль-эфенди Хюсейну.

Хайдар – это канарейка. Хюсейн снял клетку, подвешенную к потолку, и повесил ее на гвоздь под навесом, где стояли горшки с геранью и гвоздикой; на цветы были надеты яичные скорлупки. Покончив с уборкой, он пустил воду в фонтанчике.

У дверей показался Ихсан-бей, бывший служащий на телефонной станции, а теперь пенсионер.

– Заходи, Ихсан-бей!..

– Благодарствую! Здравствуйте!

– Здравия желаем!

– Приготовь-ка мне кофе, сынок. Где газета?

Ихсан-бей сел, поджав под себя правую ногу, поправил очки на носу. Хюсейн принес газету. Ихсан-бей раскрыл ее.

Затем пришел Хаджи Махмут-эфенди. Поздоровались. За ним – отставной полицейский Бюньямин-эфенди.