Павел Асс - Дык, или Как московские Митьки достали питерских

Василий и Антоныч вылезли из машины.

— Начальник, а чо мы сделали? — послышался голос Антоныча.

— Почему без бампера едем? Непорядок!

— Дык вот же бампер! — закричал Серега, высовываясь из машины и протягивая менту бампер. — Во! Почти как настоящий!

— Не положено!

— Начальник! — гнул свою линию Антоныч, в то время как Фтородентов открывал багажник. — Дык, бампер мы специально сняли, в ремонт едем! Нам на предыдущем посту ГАИ посоветовали!

— Не положено!

Потом они замолчали. Фтородентов в полном молчании передал гаишнику бутылку, затем вместе с Антонычем они показали язык удаляющемуся менту и залезли в машину.

— Скоты какие, — произнес Антоныч. — Не доедем так до Ленинграда!

— Дык, может и не ехать? — предложил Фтородентов.

— Ты что! — возмутился Сидор. — Как не ехать! А мой роман? Дык, а кто доставать питерских митьков будет?

— Телеграмму пошлем…

— Телеграмма денег стоит! Решили ведь ехать, а теперь на попятный! Тоже мне, браток называется!

— Ну, — примирительно сказал Василий. — Едем, так едем! Хотя можно было бы и десять копеек подкинуть.

— Зачем?

— Орел — поехали бы, решка — назад в Москву.

— А-а-а!!! — заорал Сидор.

— Да нет, едем, едем! — сказал Вася.

«Запорожец» сорвался с места.

— Однако, — сказал Антоныч, — надоть портвейнчик-то оприходовать, а то менты все выжрут, а у них и так рожи на… (Здесь Антоныч вставил неприличное слово, которое я при девушках повторять не решаюсь) похожи! Сворачивай в лес!

Сидор свернул на лесную дорожку. Минут пять они прыгали по кочкам и, наконец, остановились на симпатичной полянке.

Братишки вылезли из машины. Сидор расправил затекшую спину, выпятил живот и прокричал:

— А-а-а! Класс!

— Дык! — отозвался Антоныч.

— Елы-палы!

Серега и Вася достали из багажника портвейн и канистру с пивом. Антоныч вытащил откуда-то из под сидения большую воблу.

— Кайф!

Мирон нехотя вылез из машины, сонно изогнул спину, зевнул. Обойдя вокруг «Запорожца» выкопал ямку, посидел, закопал и пошел на охоту.

— Культурный кот, — похвалил Антоныч. — Прям как я…

— Дык…

На травке расставили кружки, налили портвейн.

— Привет, — послышался чей-то хрипловатый голос.

Братишки-митьки обернулись…

— Привет, — повторил незнакомец. Он был в драных штанах, телогрейке, ужасно небрит. Ну, чисто уголовник! За его плечами висел большой мешок.

— А-а-а! — оттянулся Антоныч. — Братишка!

И протянул подошедшему свою кружку.

Слегка удивившись, незнакомец, однако, выпил и присел рядом с митьками.

— Ты уж извини, — говорил Антоныч, — кроме воблы никакой закуски нет!

Незнакомец открыл свой мешок и начал вынимать оттуда мертвых куриц.

— Костерчик сейчас разведем, — сказал он. — Общипем, обжарим. Пальчики оближете.

— О! — восхитились митьки. — Класс!

Вася и Серега пошли за дровами, наткнулись недалеко на поленницу и через пять минут у них уже полыхал костер. Незнакомец, представившийся нашим друзьям, как Виктор (с ударением на последний слог), и Антоныч резво общипали кур, нацепили их на палку и пристроили над костром. Пока курицы принимали свой нормальный, привычный для митька жареный вид, друзья выпили за знакомство. Виктор рассказал пару неприличных анекдотов, на что Антоныч разразился таким крутым анекдотом, что все попадали.

Затем они долго кушали, запивая вином и пивом. Курицы были несоленые, но митьки не ели со вчерашнего вечера, и потому уписывали так, что за ушами хрустело.

Наконец, все оттопырились.

— Люблю поиграть в удавчика, — самодовольно сказал Сидор, поглаживая раздутый живот. — Лежишь себе на солнышке и перевариваешь!

— Может в картишки, — предложил Виктор, доставая засаленную колоду.

— Лень, — протянул Антоныч.

Мирон, которому тоже перепало и который сожрал две курицы целиком, обглодал все кости после братишек, лежал на спине, дрыгал ногами, а Антоныч чесал ему пузо.

— Однако, не пойму я вас, — сказал Виктор. — Вот вы, митьки, вроде люди как люди, ан нет, странные какие-то.

— Это почему же? — удивился Антоныч.

— Ну, вот меня вы видите в первый раз. А сразу налили портвейна. А вдруг я жулик какой?

— Жулики тоже люди, — сказал Антоныч. — А все люди — братишки.