Виктор Суворов - Золотой эшелон

— Это замечательно! — заявил ему начальник международного отдела банка. — Вас просто провидение к нам послало.

— То есть?

— Ну, вы же знаете, сколько дерьма на нас вылили из-за этой сделки с Советским Союзом. А вот мы поможем соотечественнику разбогатеть.

— Отлично. Что я должен сделать?

— Первым делом предоставьте мне гарантию от этого вашего московского деятеля, что когда вы доставите мыло, он поставит вам определенное количество антиквариата на определенную сумму и обеспечит доставку этого антиквариата на Запад. А уже на Западе вы сможете превратить антиквариат в деньги.

— Хорошо. Я думаю, это будет не очень сложно.

— А как выглядит этот антиквариат? Что-нибудь необычное или те же самые вещи, которые мы видим здесь на выставках?

Вот этого-то я и не знаю, грустно подумал Росс, а знать это я должен. Вместо этого я знаю много — и даже слишком — о русских блондинках, рыжих, а также и о водке.

— Часть антиквариата просто великолепна. Не думаю, что вам приходилось видеть что-нибудь подобное. Впрочем, вам, наверное, и не придется его видеть. Скорее всего, я продам это на аукционах в Париже или в Лондоне, может, в Женеве. Конечно, можно будет сделать это и в Нью-Йорке, но на европейских аукционах антиквариат продается дороже, чем в Америке.

Председатель КГБ Мудраков был этим утром, как всегда, свеж, бодр и хорошо одет. До начала рабочего дня оставалось несколько минут. Как всегда, он провел их перед зеркалом, примощенным в кабинете так, чтоб не слишком бросалось в глаза, но и, будучи замеченным, не производило впечатления чего-то скрываемого.

Из зеркала на него смотрел средних лет мужчина со значительным подбородком, в безупречном костюме и скромном галстуке, к каковому галстуку не придрался бы ни один из коллег по Политбюро даже под влиянием изжоги.

Он вернулся за стол и откинулся в пружинящем кресле. Оставшиеся пятьдесят минут он старался расслабить мышцы затылка и шеи. Потом выпрямился, и в тот же миг вошел Павлик и доложил, что персональный референт дожидается с докладом. Мудраков кивнул, и в кабинет вплыла Валя Бирюкова, которую все посвященные называли между собой Пиковой Дамой. Эти ресницы в сочетании со стрелочками на чулках могли бы отвлечь от работы кого угодно. Но Мудраков давно уже не интересовался женщинами, и с Валей у них установились идеальные отношения. Она называла его на «вы», не пытаясь сократить дистанцию, была послушна, толкова, а внешне производила впечатление необъезженной лошадки. Он говорил ей «ты» и «Валечка», дарил умеренно духи и шоколадки и полностью доверял. После расформирования Третьего главка КГБ (контроль Советской Армии) Вале, в сущности, некуда было идти. Если б не Мудраков со своими идеями насчет подбора кадров, ей пришлось бы начинать карьеру чуть не сызнова. Оба они хорошо это знали, хотя никогда не упоминали в разговоре.

— Товарищ генерал, перехвачен материал дипломатической почты США, не поддающийся расшифровке. Некто Росс везет в СССР непонятный груз под кодовым названием «Мыло». В Москве на это работает сотрудник посольства США Хардинг. Я проверяла обоих по нашему компьютеру. Информации о Хардинге на удивление мало. Как будто, кроме должности, у него ничего нет за душой. Информация о Россе содержит только дату и место рождения. Зато этих дат и мест четыре.

— Так американцы могут скрывать только своих суперагентов. Если, конечно, не ошибка в программировании, — заключил Мудраков.

— Вот я и подумала, товарищ генерал, что это дело не стоит оставлять на усмотрение таможни. В одном из писем Росс спрашивает Хардинга в шутливом тоне, как повлияет «Мыло» на русский менталитет.

— Менталитет?

— Наш отдел информации составил отчет по спектру значений этого слова.

Бирюкова положила на стол пухлую папку.

— Черт бы побрал этот язык! Покороче, Валя: главный смысл слова все знают, а вот каков диапазон?

— От национальных особенностей характера до психологических заболеваний.

— Консультанта по психологии ко мне.

— Товарищ Кунц уже ждет в приемной.

— Введите.

Пожилой человек с академическими сединами, лауреат многих государственных премий, ас психологической экспертизы в отношении государственных преступников, поздоровался почтительно, но без особого трепета.

— Товарищ Кунц, что вы можете доложить мне о возможностях влияния на менталитет?