Виктор Суворов - Золотой эшелон

Так или иначе, пора было на работу, и Любка предпочла изводить французский лосьон для смывки вчерашнего грима, чем хоть грамм из полутора литров воды, выделенных ей тетей Маней. Склочная старуха исхитрилась-таки урвать последнее ведро и сейчас делила его на всех. Ей вовсе не улыбалось, в случае долгой осады, выжить последней изо всей квартиры.

— Любка, привет! Умытинькая, мымра!

— Любаша, слышала: остапенки идут! Побалуемся с хлопчиками чорнобривенькими!

— Любка, меняю двадцать штук на капусту, по юго-западному курсу!

— Люба моя, вымри на месте: мыло подогнали, целый ешелон!

Из этого залпа приветствий Любка выделила только новое слово «мыло» и устремилась его разъяснять:

— На фиг мыло, раз воды нет?

— Не горюй, сестренка, намылишься! Сеня Жареный обещал, что дальше Портофранковской не уйдет! Представляешь — из Америки контейнеры, так и написано: «Маде ин Канаде». Мой голубь всю ночь по сверхурочке таскал, к утру только и мог, что бульончик пить!

Канава бурлила, перемывая сенсацию. Из нее высасывали самый смак, как из крабьих клешней, запивая пивом и сплевывая, как окурок, — тем, кто готов подобрать. Любка не спешила спускаться к порту, уловив слова «вокзал» и «спецназ». Никакой следователь не вывел бы из изощренной одесской речи связь между Любкиной надеждой на красивую жизнь и троллейбусом «номер раз», ходившим теперь действительно раз в сутки.

Но именно в этот троллейбус впихнула свою идеальную фигуру Любка Машкара, неся при себе самодельную сумку-банан. В сумке были: паспорт гражданки Советского Союза, свидетельство о рождении в городе Одессе, пачка американских супертампонов на случай обильной менструации, диоровские кружевные трусики, блок безопасных лезвий «Жиллетт», оренбургский пуховый платок и томик Есенина.

На вокзале пахло мочой, мазутом и прочей скверной. Тут каждый поцелуй был, как последний. Тут било под ребра беспризорным сиротством, и хотелось поджечь что-нибудь: то ли лабаз, то ли горком.

Среди бесцельно дрыгающихся фигур Любка различила единственное смысловое движение: у запасного пути, где не было никаких объявлений. Перетянутый невидимо чем, туже, чем игрушечной портупеей, там командовал чернявый, ладный, с разбойничьими глазами. Конечно, Любку повело туда, куда все спешили, не узнавая друг друга или ловко прикидываясь. Она, проделав нужную серию ужимок глазами и попкой, разделила багажную полку с какой-то мымрой. И заснула прежде, чем грянули колеса о стыки.

— Так, Зубров, все погрузил?

— Все, товарищ генерал-полковник.

— Все проверил?

— Все.

— Жаль, что второй бронеплощадки у меня нет. Обходись одной. В пути тебе несколько раз придется отходить назад, переформировывать состав. Старайся сохранить тот порядок, в котором поезд стоит сейчас: балластная платформа с рельсами-шпалами и ремонтным инструментом, за ней бронеплощадка, потом тепловоз, за тепловозом — цистерна с топливом, платформа с контейнером, пассажирские вагоны батальона и платформы с боевыми и транспортными машинами.

— А это кого там цепляют?

— А это тебе нагрузка…

— Что еще за нагрузка?

— Видишь ли, Зубров, приказали мне партийных товарищей в Москву отправить при первой возможности. Ты у меня самая первая возможность. И последняя.

— Товарищ генерал, сжальтесь. Куда мне этих дармоедов? А кормить их чем?

— Слушай, ни мне, ни тебе никто не приказывал их в Москву доставить. Приказано только из Одессы отправить. А там…

— Понимаю, но приеду в Москву, и прикажут отчет писать, всю правду…

— Что напишешь, то и станет правдой…

— А как я их по мятежным территориям провозить буду, там народ на коммунистов злой, они своим присутствием лишние трудности создают.

— Дело обстоит как раз наоборот. За проезд по мятежным территориям с тебя плату требовать будут, денег я тебе в командирскую рубку три чемодана поставить приказал, да только никто сейчас советский рубль не принимает. На какой режим ни нарвешься, на анархистов или монархистов, каждому приятно с коммунистами счеты свести. Соображай, в общем, сам. Мне их холить и лелеять тоже, понимаешь, не ко времени. Остапенок с Беляевки выбил — другие лезут. А тут еще изволь Молдавией заниматься с теми же силами.

Да ты не горюй: главная нагрузка тебе еще впереди. Из Москвы распоряжение пришло доставить не только груз, но и американца, что при нем. И уж этого изволь довезти в целости и сохранности… А вот он и сам идет. Делай дружбу-мир, потом разъясню.