Морис Слободской - Стакан воды

Вл. ДЫХОВИЧНЫЙ и М. СЛОБОДСКОЙ

ЮМОРИСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ» 1956

Город кончался.

Представьте себе далёкую московскую окраину. По левую сторону —поникшие домики, стоящие по пояс в земле. По правую руку — ржавый непроходимый пустырь.

Посредине вообразите себе пыльную, ухабистую мостовую, словно застывшую после землетрясения, и в центре мостовой — мрачного, потрепанного в былых боях петуха.

Если вам удалось нарисовать в своём воображении эту картину, попытайтесь теперь забыть унылые домики левой стороны и вместо них воздвигнуть просторное здание школы с огромными окнами и молодым садиком перед входом.

Теперь попытайтесь забыть пустырь справа.

Заслоните его в вашем воображении постепенно появляющимися многоэтажными кремовыми корпусами. Они прорезаются, как зубы у ребёнка: по началу, казалось бы, беспорядочно, то тут, то там, но проходит немного времени, и вы вдруг замечаете, что дома протянулись двумя стройными рядами.

Осталась мостовая. Заровняйте её. Залейте асфальтом. Теперь взломайте асфальт. Уложите трамвайные рельсы. Опять залейте асфальтом. Ещё разок взломайте. Проложите газопровод. И снова залейте. Потом оставьте все как есть до того времени, когда вам придётся опять ломать мостовую, чтобы снимать трамвайные рельсы.

И пусть пешеходы и водители транспорта извинят строителей за временное беспокойство. Через весь этот цикл последовательных ломок и прокладок проходит каждая улица. Только раньше это происходило на протяжении пятнадцати, а то и тридцати лет. И мы этого не замечали. А наша улица преобразилась за каких-нибудь три года. Тут трамвай догонял водопровод, на него, в свою очередь, наседал телефон, а за это время старел трамвай и только что выпущенный троллейбус уже вынужден был объезжать траншеи, вырытые для укладки газовых труб.

Мы подстёгиваем вашу фантазию, чтобы она могла угнаться за действительностью.

Итак, по краю гладкой, отполированной жарою мостовой осторожно ходил е тщетных поисках лакомств молодой, весёлый петух. Он сетовал на сокращение гужевого транспорта и неумело кукарекал.

Петух без злобы и зависти поглядывал на проносившиеся со звоном трамваи. В его взгляде было даже сочувствие и товарищеское понимание. Очевидно, он уже знал, что и эти шумные создания были изгнаны из центральных районов города.

Судя по петуху и трамваю, город уже кончался.

Застава уже позади. Позади и остановка «Новые дома». За «новыми домами» возникали более новые дома, и вот уже, казалось, намечался пустырь, который по воем законам пейзажа должен был перейти в кустарник, а то и в лес. но пустырь оказывался строительной площадкой, дальше вместо леса вставали строительные леса, за ними — свежеоштукатуренные стены, потом совсем новые дома.

Город продолжался и продолжался... Он никак не мог или не хотел кончаться. На одном из самых новых «новых домов», над широкой, свежеотполированной дверью красовалась золотая вывеска:

КОМБИНАТ БЫТОВОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ № 7

Вывеска завлекательно поблескивала на солнце, словно приглашая отдельных нечищеных и неслаженных прохожих толкнуть сверкающую дверь и немедленно предаться радостям бытового обслуживания.

Наверное, и вы, дорогой читатель, пройдя с нами через этот неудержимо строящийся район, где-нибудь да вымазали себе пиджак весёлой зелёной краской или свежей, непросохшей штукатуркой.

Заглянем же вместе в этот так удачно подвернувшийся нам комбинат бытового обслуживания.

Пройдя небольшой коридор, мы очутимся перед дверью, украшенной фундаментальной чёрной табличкой, из тех, что мы часто встречаем на дверях учрежденческих кабинетов. В верхней части такой таблички обычно золотом выведено: «Директор» или «Управляющий», а в нижней части оставлен узенький желобок для бумажки с фамилией.

Уже сама конструкция таблички порой напоминает человеку, незаслуженно занимающему директорский пост, что бумажку с его фамилией не так уж трудно вынуть и заменить другой, более подходящей.

На этот раз на бумажке, всунутой в желобок, было написано: «г. Петухов».

Если бы мы постучали в дверь, то услышали бы в ответ ласковый голос: «Входите, входите — у нас без доклада» — и, войдя, увидели бы миниатюрный, но весьма заботливо обставленный кабинет.