Почему-то женщина мнит себя единственной и стремится к тому, чтобы быть единственной. Даже если она некрасива или неумна, или то и другое вместе; даже если она заведомо знает, что это неправда: всё равно сама мысль о своей "неуникальности" ей невозможна. Она может быть хуже других, но категорически не может не быть единственной в своём роде.
Собственно, сказка, об которую я обломал зубы – о мёртвой царевне (белоснежке) и семи богатырях (гномах) – об этом.
Понятно, что королева с зеркалом на самом деле была всё же лучше, чем её описывает тенденциозная сказка, явно писавшаяся "при победителях". Она много раз могла уничтожить соперницу-принцессу – но каждый раз ей не хватало воли на убийство. То она просит слуг "завести её в лес", чтоб волки загрызли "или ещё как-нибудь", то погружает в колдовской сон… Иными словами, видно, что убить-то она не могла. Тогда как "бедная жертва" расправилась с мачехой безо всякой сентиментальности сразу, как только её нашёл Елисей: нельзя же всерьёз поверить в басню про "смерть от огорчения"… Особенно на фоне вполне прозрачно, ещё с самого начала выраженного принцессой намерения это сделать: по Пушкину, она говорит Чернавке – "а как буду я царица, я пожалую тебя". Заметим: Чернавка служит у её отца, а не в королевстве Елисея; да и сам Елисей – "королевич", т.е. сын короля, а не "царевич", тогда как она – "царевна", и отец её "царь". Иными словами, девица не собиралась после замужества покидать родные края с суженым, а откровенно претендовала на папенькин престол после его смерти, и в этом смысле для неё было делом принципа, чтобы новая молодая жена отца не родила ему мальчика.
Тот факт, что молодая и красивая женщина так и не смогла забеременеть от нестарого ещё мужа, ясно указывает на то, что у дочки колдовские способности тоже водились, и ничуть не меньшие, чем у мачехи. Опять же: ничем иным невозможно объяснить то, что, оказавшись в изгнании в логове откровенных бандитов ("весёлою толпою с молодецкого разбою"), она сумела их подчинить себе практически сразу.
Могло, между прочим, быть и не только колдовство. То, что мачеха ревновала падчерицу, может свидетельствовать и об инцесте – "память матери" и всё такое. Иначе невозможно найти разумного основания ставить под удар репутацию, власть и самую свою жизнь – на том только основании, что царевна, по донесению секретной разведслужбы "Зеркало", "всё ж милее". На таком уровне власти одно это (т.е. если это просто красота, без "политической" нагрузки), мягко говоря, "не аргумент".
Но, впрочем, ведь всё это было решаемо! В интересах мачехи можно было как можно быстрее венчать падчерицу с Елисеем (уже заявленным в самом начале сказки как жених) и отправлять её к мужу, за море, править в его королевстве – скатертью дорожка! Нет, вместо этого надо решаться на сложную интригу с Чернавкой, потом, обнаружив соперницу уже в лесу во главе вооружённой банды, пытаться подговорить разбойников на бунт (сцена, когда они все семеро вломились к ней в горницу с требованием "выбрать суженого" – провокация сколь явная, столь и безуспешная), а когда и это дело провалилось – напускать на неё сон и прятать от греха подальше…
Вот этого-то я и не понимаю. Не могу понять.
И единственное объяснение – это та самая женская претензия на единственность и исключительность. "Ты у меня одна", ага.
Собственно, она-то их всегда и губит.
Снова в гостях у сказки
Читал сегодня ребёнку перед сном "Золушку". И пришёл к выводу, что традиционное прочтение этой сказки меня опять же категорически не устраивает. Мутная она какая-то, с кучей вопросов по каждому пункту.
Как вышло, что сводные сёстры обращались с Золушкой как со служанкой – при том, что они были в равном социальном статусе, раз их родители были супругами? И это был весьма высокий статус – не будут же кого попало звать во дворец на королевский бал!? Почему у Золушки в глазах абсолютно всех близких был имидж неряхи и грязнули, хотя официальная версия настаивает на том, что она была мастерица и труженица?
Далее. Откуда она всякий раз набирала эту толпу мышей, крыс и ящериц, из которых тётя-колдунья делала ей свиту? Как вышло, что её пустили во дворец, не спросив ни имени, ни хотя бы откуда она, и позволили общаться в неофициальной обстановке с первыми лицами государства? Почему пресловутая "хрустальная туфелька", оставшаяся на лестнице в момент её полночного бегства, не превратилась "в тыкву", как всё остальное её обмундирование? Как вышло, что во всём королевстве не оказалось ни одной девушки с аналогичным размером ноги? Почему сводные сёстры Золушки тоже мерили туфельку, хотя про них известно, что они в момент исчезновения Золушки были там, во дворце, в числе гостей, и уже поэтому точно не могли оказаться обладательницами волшебной туфельки?
Читать дальше