Михаил Демиденко - Валенки

Начальник отдела «Проникновение русских в пятые страны» стоял навытяжку перед генералом и докладывал:

— Состояние участников десанта стрессовое, сэр.

— В чем оно выражается?

— Они все попросили внеочередной отпуск, сэр.

— Хотят повеселиться в Бангкоке или Тайбэе?

— Нет, сэр. Двое просятся к женам, семеро к невестам, один к маме, сэр!

— От русских можно ожидать что угодно, — сказал задумчиво генерал. — Приступайте к выполнению варианта номер два.

Через час в залив Верблюжьего бедра вошел с дружеским спортивным визитом чужой авианосец с кораблями сопровождения.

Еще через час на аэродром Абу-Бубу приземлился русский «Антей» спецрейса. В его бездонном чреве стояли два ничем не примечательных ящика. К самолету подъехал «рафик», выгрузкой руководил «резидент» Вася Лепехин, как немедленно сообщили в Ленгли. Эксперты сделали вывод, что прибыли «валенки».

Обстановка в мире накалилась.

Премьера должна была состояться в личном театре короля. Нужно сказать, что хотя король и был баснословно богат, счет деньгам все же знал, поэтому его театр был намного скромнее нашего Большого. Сцена крохотная, зеркало ее — как чайная пиала, пол деревянный: дерево здесь ценилось очень высоко, с большими, в палец, щелями, яма для оркестра сбоку, зато ложа короля выглядела превосходно — вся в золоте, ангелах, тиграх, драконах и прочих козерогах, обитая красным панбархатом.

Воля Мебельная не утерпела, пощупала материю и сказала:

— Без понятия живут! Какой бы халат из этого панбархата вышел!

— В таких условиях мы работать отказываемся — девочки ноги переломают, — подал голос Егор Евсеевич и демонстративно засунул носок сандалии фирмы «Скороход» в щель на полу.

— Девочки, девочки, не раскисать, собраться! — привела в порядок моральный дух дрогнувшего коллектива Воля Мебельная. — Вспомните, как танцевали в яранге перед оленеводами. И ничего, никто ног не отморозил… Такая прелесть, — она еще раз пощупала панбархат королевской ложи.

— А где разместиться струнному оркестру? В этой яме только шерочка с машерочкой уместятся.

— Сдвинем столики, — решила Мебельная. — Его величеству места хватит, думаю, он рекламации писать не будет.

— А как же мы будем без банных веников? — продолжал профессионально капризничать режиссер.

— Наломаем, — предложил Жора. — Здесь лаврушка дикорастущая. Жуй — не хочу.

Жора был в приподнятом настроении — аппаратуры оказалось навалом, он даже не распаковывал свои ящики со световыми фильтрами. На всякий случай Жора положил в карман две особо дефицитные лампочки, вывинтив их из королевского реквизита.

Больше всех бунтовал Вася Лепехин. Сарафан ему достался недошитый, парик-коса на три номера больше, отчего парик во время игры на гармошке норовил развернуться косой на нос, в довершение не хватило лаптя. Спасибо, выручил Жора, предложил свои кирзовые сапоги, что, естественно, еще больше взвинтило режиссера:

— Это что за гибрид солдата с весталкой? Не высовывайся, не высовывайся, убери растительность с носа!

— Привяжи косу веревкой к спине, — посоветовала Мебельная.

Мерзопакостный вид Васи оказался той последней каплей, которая перевесила весы всемирного содружества в сторону бога войны Марса. Когда через полчаса на стол генерала легла фотография Васи в женском одеянии с рукотворной косой на спине, даже видавший виды старый вояка пришел в полное замешательство.

— Сколько у них переодетых мужчин? — спросил он у полковника.

— По всей видимости, все, сэр!

— Ну вот эта, — генерал отодвинул снимок Мебельной, — вряд ли… Проверьте еще раз. Чтоб никаких разночтений! Слишком много поставлено на карту. Приступаем к варианту номер три.

Возня НАТО, конечно, не осталась незамеченной другой стороной. И завращались антенны локаторов, на военных кораблях объявили тревогу, ракетоносцы стратегического назначения вышли в заданные точки, с мыса Кеннеди взлетел спутник-шпион, из Сибири — спутник-разведчик, все развивалось синхронно в ускоряемом темпе, точно в горах началась снежная лавина… Ниже спал поселок, и никто из жителей не подозревал о движении снегов, хотя шум донесся, и первым его услышал «Ручеек», когда вечером перед началом спектакля, в то непередаваемое по волнению мгновение перед открытием занавеса, вдруг объявили, что король не прибудет, к тому же погас свет, как вчера.

— Жора! — рассвирепел Вася. — Опять пробки пережег!

— Это не я! — сказал Жора. — Я морозилку разобрал. Слишком рычаг большой, хватило детали от пишущей машинки.