Симон Кармиггелт - Несколько бесполезных соображений

Другие же принимают от него таинственный подарок, а сообразить, что с ним делать дальше, не способны. Но самый яркий пример проникновения в суть дела подала одна старая дама, приезжавшая к нам с визитом. Она сердечно поблагодарила, положила невидимый дар в рот и вдруг испуганно воскликнула: «А это можно есть?»

Я заверил ее, что все в порядке.

Другая игра, занимающая его в последнее время, — это телефон. «Телон» называет он его, а вместо «звонить по телефону» говорит «телонить». Очень мелодичный глагол. Вначале ему было достаточно потрогать аппарат, но дети нынче такие смышленые, и он живенько научился крутить диск. Это бы еще ничего. Значительно хуже стало, когда он приладился названивать самым разнообразным гражданам нашего города. По его приветливому воркованию: «Здравствуйте, менеер» или «Добрый день, мефрау» — легко было догадаться, что упражнения с телефонным диском привели к ощутимым последствиям.

Абоненты по большей части реагировали довольно снисходительно. Бросят что-нибудь вроде: «Привет, малыш!», и весь разговор. Но один мужчина оказался не так благодушен. Когда я отобрал у внука трубку, он свирепо сообщил мне, что вылез из горячей ванны и с него капает прямо на аппарат, а все ради того, чтобы выслушать очень приветливое и никому не нужное «Здравствуйте, менеер».

Живо представив себе эту картину, я понял, что отныне придется взять дело в свои руки. И в следующий раз, когда внук дал понять, что не прочь поиграть с «телоном», я набрал 003 и дал ему трубку.

Теперь можно и посидеть спокойно.

Потому что, как известно, по этому номеру приятный женский голос сообщает вам сведения о погоде, которые в краткой форме резюмируют последние метеорологические прогнозы.

Внук не только со вниманием слушал, но и подбадривал диктора поощрительными: «Да, мефрау», помогая себе выразительными движениями правой руки — такая привычка была у его матери, и он считал это неотъемлемой принадлежностью телефонного разговора. Когда вестница погоды наконец выговорилась, мальчик очень уважительно попрощался с ней и, вполне удовлетворенный, положил трубку.

Что-то принесет завтрашний день…

Когда я в одиннадцать часов зашел в кафе, где деловые люди пьют кофе, с заговорщицким видом обмениваясь информацией или просто укрывшись от общества за утренними газетами, Вим был уже там и пил херес.

— Выпьешь? — спросил он.

Но я предпочел бульон, потому что, если начать спозаранку, весь день пойдет псу под хвост.

— Мне еще один, — рявкнул Вим кельнеру.

Так он и сидел, в полной прострации, бессмысленно уставясь перед собой. Я удивился. На Вима это не похоже. Он из числа людей, у которых все в жизни строго рассчитано, для случайностей там просто нет места. Ему принадлежало некое весьма процветающее заведение — бюро обслуживания, что ли, — где он и трудился не покладая рук. Я не раз встречал его в ресторанах и кафе в компании упитанных мужчин в отлично сшитых костюмах; грозно подняв вверх указующий перст, он в чем-то их убеждал.

— Так ты не выпьешь со мной? — спросил он.

— У меня же бульон, — сказал я.

Мы с ним знакомы уже не первый год. Когда-то он был женат на очень темпераментной особе по имени Мис, которая подарила ему сына, но вскоре увлеклась другим, этаким подобием Кларка Гейбла, только с вялым подбородком, — она брала у него уроки вождения машины. После развода он увез ее в Канаду, с глаз долой. Виму остался сынишка Аатье. Ему теперь, должно быть, лет шесть, очень славный, складненький мальчуган с вьющимися белокурыми волосами и немножко грустной улыбкой. Иногда я встречаю его по воскресеньям — они прогуливаются с папой. Вим строго блюдет эту традицию. «Воскресенье принадлежит ребенку», — любит он повторять. В другие дни забота об этом сокровище ложится на плечи экономки, крепкой женщины лет пятидесяти с хвостиком. Так что для Вима он не обуза.

— У тебя что-нибудь случилось? — спросил я, когда он поднес к губам третью рюмку.

— А-а… — отмахнулся он.

Но потом, немного поколебавшись, начал рассказывать:

— Что ни говори, а хорошего мало — одному с ребенком остаться. Понимаешь, и мне не повезло, но и ему тоже.

Он скорбно покачал головой и продолжал:

— Недавно я получил от матери в подарок серебряную шкатулку. Красивая такая. Для сигарет. Я поставил ее на письменном столе. У меня страсть к подобным вещицам. Тебе это, может, смешно…