Ричард Хукер - MASH

— Да, папуля, — сказал Ястреб.

В 11:15 Дюк и Ястреб, все еще в грязных формах, но напялив чистые и серьезные выражения лица, прибыли к кабинету полковника Блэйка. Ястреб подошел к денщику Генри, расправил плечи и заявил:

— Капитан Пирс и капитан Форрест просят аудиенции у полковника Блэйка.

Сержант, знавший этих двоих шесть месяцев, как Дюка и Ястреба, был потрясен.

— Что за фигню вы тут порете? — поинтересовался он. — Не надо выпендриваться, ради Бога.

— Не переживай, — успокоил его Ястреб. — Представь нас.

Сержант постучал в дверь Генри и объявил:

— Капитан Пирс и капитан Форрест просят разрешения поговорить с полковником Блэйком.

Полковник Блэйк побелел. Колени у него затряслись.

— Что они задумали?

— Не могу знать, сэр.

— Ну, давай выясним. Проси их.

Дюк и Ястреб вошли, отсалютовали и встали по стойке смирно.

— Прекратите это, вы, двое! Хватит! — возопил полковник. — Вы же знаете, меня это нервирует. Что вы, черт возьми, задумали на этот раз?

— Скажи ему, Дюк, — сказал Ястреб, все еще стоя по стойке смирно.

— Да ты сам скажи, я не могу.

— Ну, Генри, — объяснил Ястреб, — мы ничего конкретного не придумали…

— Уже хорошо, — сказал Генри.

— … но мы хотели, чтобы ты знал, что мы знаем, что тебе пришлось вынести из-за нас, и что мы это ценим. Мы считаем, что ты классный парень.

Дюк сделал шаг вперед и протянул все еще молчащему, но уже расслабившемуся Генри руку. Ястреб тоже пожал руку, а потом они отдали честь, совершили великолепный поворот кругом и с торжественными лицами вышли, шагая в ногу.

В Болоте собрался почти весь госпиталь, чтобы поднять прощальный бокал. Ужасный Джон, которому предстояло везти их в Сеул на джипе, тоже присутствовал. Еще были Красный Даго и Добрый Поляк, Лопух Кэрролл, Пит Риззо, Волмер, сержант-снабженец и центровой из Небраски, а также другие пережившие Бойню Дня Благодарения, офицеры и рядовые — все толпились в разношерстной давке. Капитан Леверет Рассел поблагодарил их за терпение в прошедшие месяцы. Радар О'Райли одарил их собственной версией их гороскопов. Мама-Дорогая, только что сдавший в аренду концессию гребных шлюпок на Озере Центрального Парка, собрал им в дорогу коробку с ланчем. Полковник Блэйк появился только чтобы вручить им пару бутылок скотча на распитие в джипе. Каждый желал им удачи, жал руки и давал домашние адреса.

— Давай сваливать уже отсюда к чертовой матери, — прошептал наконец Дюку Ястреб. — Я начинаю чувствовать себя как Трясучка Сэмми.

— Я тоже, — ответил Дюк.

Ястреб посмотрел в направлении угла Ловца Джона. У Ловца была бутылка и стакан. Он сел на краешек койки, поочередно делая большой глоток жидкости и роняя голову почти на колени. Ястреб подошел, взял бутылку и стакан и поставил на раковину.

— Всё! Вы, негодяи, — заявил он всем остальным. — Вон! Мы через две минуты уезжаем.

Оставшиеся двинулись к двери, после чего бутылку изъяли с раковины. Дюк наполнил четыре стакана, и они выпили молча. Дюк пожал руки Копьеносцу и Ловцу Джону и вышел, не проронив ни слова. Ястреб Пирс попрощался с Копьеносцем, а затем протянул руку Ловцу Джону.

— Держись тут, — сказал он.

— Проваливай отсюда, — ответил Ловец Джон.

Снаружи их ждал Ужасный Джон, привалившись к колесу джипа. Остальные собрались вокруг машины. Ястреб и Дюк прыгнули на заднее сиденье, а когда Ужасный Джон совершил прощальный выстрел из выхлопной трубы и они сымитировали нацистские салюты, началось их стремительное удаление от веселой толпы.

— Не оборачивайся, — сказал Ястреб.

— А я и не собирался, — сказал Дюк.

Минут пять парочка не смотрела друг на друга и не разговаривала. Первый раз прервали молчание лишь, чтобы высморкаться.

— Ну, — сказал наконец Ястреб, — когда долго живешь в таких местах как это, приходится или полюбить некоторых людей, или ненавидеть. И, на мой взгляд, нам очень повезло. Возможно я не прав. Я только знаю, что ничего подобного с нами уже не случится. Никогда больше, за исключением наших семей, мы ни с кем не будем так близки, как были в этой чертовой палатке в прошедший год, и с Ужасом, и с Даго, и с другими. Я рад, что это было, и я безумно рад, что это сплыло.

— Ага, — согласился с ним Дюк, — и знаешь, что я думаю? Мы приехали на джипе, наполовину пьяные, и мы уезжаем в джипе, наполовину нажравшись.