Борис Привалов - Веселый мудрец. Юмористические повести

Скаредностью своей богач досаждал больше всего беднякам. Самым великим удовольствием Абдуллы были нравоучения. Он приходил в какую-нибудь бедную семью — стремясь попасть в то время, когда все сидят за едой, — и, кушая за двоих, начинал поучать гостеприимных хозяев:

«Не поголодать — сытости не понять. Для бедняка и плов — еда. Вот я богат, а вы бедны. Почему аллах сделал так? Потому что я всю жизнь работаю на себя и на аллаха, а вы работаете на кого-нибудь и забываете о боге. Если аллаху будет угодно и если я этого захочу, мои лавки не будут больше вам отпускать товаров в долг. И вы все умрете с голоду… Дайте-ка мне еще плова… Вот как… Но пока вы меня и аллаха уважаете, живите… Вот ты, Мукум, — портной. Почему ты нищ и плов твой не плавает в жире? Ведь если бы ты думал об аллахе, то выкраивал бы из каждого куска материи что-нибудь и для него. Потом мулла помолился бы пророку и испросил бы у аллаха благословения на дележ оставшихся кусков. Часть аллаху, то есть мулле, часть тебе. Помни, Мукум, я бесплатно даю тебе великий совет: если ты не будешь заботиться о себе, то аллах не будет о тебе заботиться. Подумай об этом, а пока положи-ка мне еще плова…»

«О премудрый Абдулла! — отвечал портной, с грустью смотря на добытый с превеликим трудом ужин, который так быстро исчезал в ненасытном брюхе богача. — Однажды я оставил себе кусок сукна. И после этого мне каждую ночь снилось, что изо рта моего выросло Дерево, а на его ветвях висит украденная мною материя. Я отнес это проклятое сукно…»

«Мулле? — ревниво опросил Абдулла. — Чтоб он помолился за тебя? Весь кусок? Зря, хватило бы ему и половины…»

«Нет, я отдал все заказчику», — продолжал Мукум.

«Ты умрешь бедняком, и дети твои тоже будут нищими», — вытирая жирные руки о халат, усмехнулся сытый Абдулла.

Но с появлением Насреддина Абдулла уже не мог так спокойно заходить в дома своих должников. Стоило только богачу сесть за стол, как появлялся — что за чудесное совпадение! — этот нечестивец ходжа.

«Шел мимо, — пряча усмешку в бороду, говаривал Насреддин, — решил проведать старых друзей… О, аллах милостив! Какая встреча! Сам щедрый из щедрейших снизошел до посещения этой скромной хижины!»

О том, что за ним прибежал младший сынишка хозяина и позвал «спасать от Абдуллы», Насреддин, конечно, умалчивал.

Про встречи Насреддина с Абдуллой рассказывалось очень много историй. С особым удовольствием друзья ходжи вспоминали посещение Насреддином дома Абдуллы.

Бай решил во что бы то ни стало восстановить в городе прежнее положение, когда он мог беспрепятственно делать все, что вздумается, и не бояться какого-либо подвоха со стороны вездесущего ходжи. Для переговоров бай пригласил Насреддина к себе.

Дом Абдуллы был велик и неуютен. Скупец жил в одной комнате, а остальные пустовали. Одноухий слуга являлся и сторожем, и ключарем, и поваром, и уборщиком. Тем не менее Абдулла любил повторять, что его дом лучший в городе и что его слуги не уступают слугам самого великого эмира.

Долго Абдулла водил Насреддина из комнаты в комнату. Богач надеялся, что на ходжу произведут впечатление просторные залы и витиеватые, как клубки змей, коридоры.

— Вот зал, где пировали беки, — сказал Абдулла, вводя ходжу в одно из запыленных помещений. — А теперь это моя столовая!

Насреддин внимательно оглядел зал и стал набрасывать его план на глиняной дощечке.

— Теперь ты тоже заведешь у себя в доме такую же столовую? — с издевкой спросил Абдулла.

— Да, — важно сказал Насреддин. — Она мне понравилась. Ведь что разоряет человека? Еда. А твоя столовая так устроена, что обеда тут ни за что не увидишь.

— Никто не скажет, что я скуп, — насупился Абдулла. — Раз уж я пригласил тебя на обед, то мы будем есть… Эй, кто там!

И богач важно хлопнул в ладоши. Одноухий слуга принес большую миску кислого молока.

— Нам, старикам, много есть вредно, — сказал Абдулла. — И жирная пища вредна.

Совершив омовение, Насреддин подсел к миске. Но и тут жадный Абдулла остался верен себе: он провел посреди миски, прямо по молоку, черту.

— Я на свою часть насыплю сахару, — сказал он, — потому что так мне посоветовал лекарь. Сахара у меня мало, а ты человек здоровый, ты можешь есть и так…

Ходжа, ни слова не говоря, вынул из кармана небольшую бутылку, сделанную из сушеной тыквы, и приготовился вылить ее содержимое в молоко.

— Что это? — забеспокоился Абдулла.

— Уксус, — ответил Насреддин. — Но не беспокойся — я буду лить его только на свою половину.