Феликс Кривин - Брызги действительности

Ископаемое государство?

• Когда появилась возможность выносить сор из избы, из нее понесли вообще все, что выносится.

На пути от коммунизма к капитализму железный занавес пал — и народ пошел по миру. Ничего сказать не может, ни о чем спросить не может, только руки протягивает.

• Дома ноги протягивал, здесь руки протягивает, — стоило ли ради этого железный занавес городить?

• Сколько лет наш человек из малого строил великое, а теперь из его великого другие строят малое, но свое. Хватился наш человек — ни великого, ни малого у него не осталось.

• Когда постсоветский человек покинул пост советского человека, он узнал, что такое настоящий пост.

• На пути от коммунизма к капитализму наш человек настолько утратил веру в реальную жизнь, что запросто общается с пришельцами, духами, призраками, ужасаясь только одного призрака — призрака коммунизма.

• Если бы все наши палки в колеса поменять по бартеру на колеса, как далеко бы мы уехали по нашему пути! А так мы идем пешком — в такую даль! И не у кого спросить дорогу…

• Обычно из двух зол выбирают меньшее, но вот уже не осталось из чего выбирать. И мы тоскуем по меньшему злу, не по добру, а по меньшему злу… А его — как в государственно? магазине обуви: одни большие размеры.

• Вседозволенность и безнаказанность ничего не умеют делать, поэтому занимают руководящие посты.

• Когда наш человек говорит о временных трудностях, это значит, что у власти временщики. А когда он говорит: «Ничего не поделаешь, такое было время», — это вовсе не значит, что временные трудности кончились, а значит лишь то, что пришли другие временщики, а прежние ушли на заслуженный отдых.

• Стоило ли преодолевать застой, чтоб потом столько лет безуспешно добиваться стабильности?

• Система убита, но некуда вывезти труп. Он разлагается, гниет, и жить при нем еще невыносимей, чем было при живой системе.

• Было время собирать камни (экономика капитализма), было время разбрасывать камни (экономика социализма). Было также время не оставлять камня на камне (экономика переходного периода).

• Вместе с тем, что ему принадлежит, человек составляет единое целое. Поэтому чем он больше имеет, тем меньшую часть составляет сам.

• И за определенным пределом он сам начинает принадлежать — тому, что ему прежде принадлежало.

• На пути от капитализма к коммунизму и от коммунизма к капитализму наш человек всегда решал вопросы экономики за счет свободы и вопросы свободы за счет экономики.

• Отнять у человека свободу несложно, а куда ее девать? Когда скапливаются огромные запасы отнятой у людей свободы, она может так рвануть… И вот она рванула.

• На всех путях своего движения туда и обратно наш человек всегда умирал за худшую жизнь. Думал, что умирает за лучшую, а умирал за худшую… Может, когда не за что будет умирать, мы сможем наконец жить по-человечески?

• Мы шагаем шагом победным — и все время по бедным, по бедным!

• Уезжают наши пророки в чужие отечества…

До октября 4004 года до нашей эры. По одним источникам, ничего еще не было, по другим — все уже было. И Земля до сих пор вертится из последних сил, пытаясь оглянуться на свое прошлое, чтобы ответить на гамлетовский вопрос: быть ей или не быть до октября 4004 года?

8-е — 7-е тысячелетие до н. э. Начало цивилизации. Письменность, культура, искусство. Правда, не всегда начало цивилизации имело продолжение, а иногда от продолжения цивилизация возвращалась к началу, как это было в недавние времена.

4004,23 октября, 9 часов утра (до н. э.). Наконец-то появился Адам, первый человек. Время его появления с точностью до часа вычислил в конце прошлого века Джон Лейтфут, профессор Кембриджского университета. То-то удивился первый человек, увидев на земле такое скопище народу! В таких условиях нелегко было стать первым человеком, но он все же стал им и остается до нашего времени.

3266 г. до н. э. Построена пирамида Хеопса. Время ее постройки вычислил профессор Петри, проведший два года внутри пирамиды, чего не удалось даже самому Хеопсу, не прожившему внутри пирамиды и одного мгновения.

XIV век до н. э. Фараон Рамзес Второй потерпел сокрушительное поражение, но приказал прославить его как победу. На памятниках в честь прошлых побед соскоблены имена победителей и вписано имя Рамзеса Второго. Постепенно народ привык радоваться поражениям как победам и до сих пор не перестает радоваться.