Феликс Кривин: Брызги действительности

Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и заноза заметила с удовлетворением: «Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!»

Сидя на лбу низенького человека, прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал: «Вот бы мне такое положение!»

Картина дает оценку живой природе: «Все это, конечно, ничего — и фон, и перспектива… Но ведь нужно же знать какие-то рамки!»

«Покрасьте меня, — просит лоскут. — Я уже себе и палку подобрал для древка. Остается только покраситься».

«В какой же тебя цвет — в зеленый, черный, оранжевый?»

«Я плохо разбираюсь в цветах, — мнется лоскут. — Мне бы только стать знаменем».

Говорят, все зависит от окружения. Мол, какое у нас окружение, такими мы и вырастаем. Но это Не всегда так.

У дырки, например, окружение может быть золотым, может быть бриллиантовым, а она все равно пустое место.

«Куда ни ткнешься, каждый норовит тебя проглотить» В здоровом обществе подобного не бывает.

Сами-то они холодные, где им друг друга согреть. Поэтому им всегда нужна либо наседка, либо сковородка.

Ни одно яйцо не любит, когда его слишком высиживают.

Один очень умный заяц потратил жизнь на то, чтобы изобрести аппарат по переработке зайчатины в волчатину. Ему не хотелось оставаться зайчатиной. Но такие аппараты, оказывается, уже были, и заяц превратился в волчатину без помощи своего гениального изобретения.

Где уж тут шагать в ногу со временем, когда попробуй шагать в ногу с самим собой!

Такое количество ног, такие средства передвижения — и все это для того, чтоб пятиться назад!

В современных водных условиях рыба хватается за крючок, как утопающий хватается за соломинку.

Еще тогда, когда не было динозавров, инфузория уже была инфузорией. И теперь, когда давным-давно нет динозавров, инфузория по-прежнему инфузория.

И у рыбы бывают минуты тоски, когда ее вдруг мучительно потянет на сушу.

Змея муссурана питается исключительно змеями и видит в этом своего рода патриотизм. А собственно — почему мы должны есть чужих? И почему нас должны есть чужие? Разве у нас некого есть? Разве у нас некому есть? На эти вопросы отвечает змея муссурана.

Не страшно, когда молодо — зелено. Вот когда старо и по-прежнему зелено, это по-настоящему страшно.

Наконец и воробей получил возможность высказать свое мнение.

«Чик-чирик, — сказал воробей. — Чик. Чирик. Этого — чик, этого — чирик. А чего с ними чикаться?»

В жизни каждого кулика наступает такая пора, когда он уже не хвалит свое болото.

По величине колибри чуть больше пчелы, но все-таки она — птица!

«Наши орлы — хорошие ребята», — говорит колибри.

Так, между прочим, когда к слову приходится.

Лед легче воды. Превращение воды в лед представляет поучительный и печальный пример: как часто попытка проявить твердость, дабы придать себе вес, кончается конфузом и неудачей.

Жил-был пьедестал. Он и жил, и был дольше самого памятника, потому что никогда не стремился достигнуть вершин.

Чувствуя, что красота ее начинает отцветать и желая как-то продлить свое лето, березка выкрасилась в желтый цвет — самый модный в осеннем возрасте…

И тогда все увидели, что осень ее наступила.

Снежинка, медленно опускаясь на землю, спрашивает у встречных кустов: «Это Земля? Скажите, пожалуйста, какая это планета?» «Да, кажется, это Земля», — отвечают кусты. Но в голосе их не чувствуется уверенности.

«Почему вы не носите очки?» — спросили у муравья.

«Как вам сказать… — ответил он. — Мне нужно видеть солнце и небо, и эту дорогу, которая неизвестно куда ведет. Мне нужно видеть улыбки моих друзей. Мелочи меня не интересуют…»

… но увидев слезы у нее на глазах, лук от волнения забыл, что его режут.

… и теперь, выйдя на широкую дорогу, он уже не рвался в краеугольные камни, а довольствовался скромной ролью камня преткновения.