Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

– У вас есть миллиард? – дернув в тике щекой, недоверчиво спросил Седой. – Надеюсь, он не единственный, надеюсь, у вас хватит денег, чтобы...

Он не договорил, но Подберезовский догадался.

– Чтобы расплатиться с вами? Хватит, хватит, не сомневайтесь. Со всеми хватит рассчитаться. Вы получите ровно столько, сколько я вам посулил.

– Но вы действительно намерены дать этому наглому интерполовцу миллиард? – не успокоился Седой. В его голове просто не укладывалась такая фантастическая сумма.

– Зачем давать? – в свою очередь философски спросил Подберезовский. – Но пообещать-то ведь можно. Небось, капиталу от обещаний не убудет... – И заметив выражение лица Седого, поспешил заверить: – Но вы-то свое, конечно же, получите, сполна получите, уверяю!

ФСБ-шник посмотрел на него подозрительно и замолчал, кажется, начиная о чем-то сожалеть.

– Кстати, куда нас везут? – наконец спросил он.

– До станции, – бойко объяснил олигарх. – Там нас посадят в поезд, и – ту-ту в Улан-Батор. А оттуда самолет до Майами. Прямой рейс. Я договорился, – упреждая возможные вопросы, – сказал он. – Не знаю, летают ли они в Майами напрямую, но для нас полетят.

Трое замолчали, погрузившись в свои мысли, а сопровождающие их монголы и без того ни о чем не говорили. Они молчали и старательно, хотя и неумело, улыбались, даже пребывая в полудреме...

Спустя два часа относительно спокойного и комфортного пути, если не считать периодических встряхиваний интерполовского транспорта на ухабах и кочках, отчего кто-нибудь из неопытных пассажиров – монголы и в своей полудреме сидели как влитые – периодически валился со скамейки на грязный пол, машина вдруг остановилась столь резко, что упали на сей раз уже все. За бортом послышался приглушенный топот конских копыт, зазвучали голоса людей, возбужденно кричащих что-то по-монгольски, затем раздались выстрелы...

– Опять во что-то вляпались, – хмуро констатировал Седой. Он опять забрался на скамейку, отряхнулся, его рука автоматически нырнула в разрез плаща, словно туда каким-то чудом сам собой вернулся изъятый при обыске пистолет, вынырнула ни с чем... – Интересно, что там происходит? – Он посмотрел на внешне спокойных монголов, которые так и продолжали сидеть на своей скамейке, но ничего у них не спросил. Зато это сделал Подберезовский:

– Что творится? – Не получив ответа, он нахмурился, но лишь на мгновение. – Не должно произойти ничего плохого, – уверенно сказал он. – Я все проплатил.

– То есть, посулили? – Ирония в голосе Седого прозвучала столь дозировано, что осталась незамеченной.

Заскрежетал вскрываемый снаружи навесной замок, задняя дверь распахнулась, и освещаемое тусклой пятисвечовой лампочкой нутро фургона залилось ярким солнечным светом.

– Что происходит? – спросил, подозрительно щурясь, ослепленный на миг Подберезовский. – Кто там? Что за люди?

– А я знаю? – угрюмо отозвался Седой. – Только чувствую я, Борис Абрамович, что вляпались мы по самое некуда...

Заглянувший в дверной проем человек с трехлинейкой в руках окинул пассажиров оценивающим взором и, моментально сориентировавшись, зычно выкрикнул что-то по-монгольски. Очевидно, подчиняясь его команде, трое интерполовцев поднялись, отстегнули кобуры с маузерами, и с деревянным стуком сложили их на пол. Затем спрыгнули на землю и заложили за спины руки, которые им тут же, ловко и быстро, связали монголы с трехлинейками – их оказалось немалое количество.

– Осторожнее... – пробурчал Подберезовский, когда до него дошла очередь – три ФСБ-шника уже стояли со скрученными за спиной руками. – У меня все проплачено. Меня должны доставить до Майами в целости и сохранности.

– Борис Абрамович, не старайтесь, они не понимают, – сказал службист с оттопыренными ушами.

– Молчать, – невозмутимо приказал ему один из монголов.

– Вы говорите по-русски? – обрадовался Подберезовский.

– Вся Монголия говорит по-русски, – все так же невозмутимо ответил монгол. – Мы его в школе проходили. А сейчас – молчать. Все залезайте обратно в фургон. Живо... Молчать, я сказал! – упреждая, оборвал он раскрывшего было рот Седого. – Тогда останетесь целы. Пока останетесь...

Последним в темное нутро фургона втолкнули майора-интерполовца в черном костюме и, после нескольких неудачных попыток завестись, машина, сопровождаемая не менее чем сотней всадников с закинутыми за спину трехлинейками, тронулась в путь.

– Что все это значит? – зло спросил Подберезовский опустившего голову майора. – Вы получили от меня миллиард долларов и должны были организовать прямой рейс до Майами. За такие деньги в самолет можно впрячь столько белорубашечных стюардесс, что они безо всякого керосина, гужевым способом дотянули бы его до Америки.