Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

Человек-медведь зевнул и, сложив руки на груди, погрузился в дрему, стараясь не обращать внимания на все усиливающееся урчание в животе. Сквозь сон до него периодически доносились звуки очередных маневров техники и людей, но он не открывал глаз, ему было неинтересно. Проснулся он ближе к вечеру, от рева мощного двигателя, который, оказалось, издавала маневрирующая метрах в ста от него грузовая фура. Обычной она выглядела только на первый взгляд – ее грузовой отсек был сделан из золотистого металла, кабина разрисована огнедышащими драконами и физиономиями монгольских воинов в касках, а на боках грузовой части серебром по золоту были нанесены какие-то надписи на монгольском языке, среди которых была одна, выведенная кириллицей: «Владыка всех планет. Бастурхан, Повелитель вселенной».

– Ага, Басурман пожаловал, – проворчал человек-медведь.

Он зевнул, встал, чтобы потянуться, и тут же оказался в центре лучей ярких даже днем прожекторов, и под прицелом всего имеющегося в монгольской армии оружия.

– Назад! Немедленно сесть! – раздался усиленный супермощным динамиком гортанный голос, от которого заложило уши. Метрах в двухстах предупредительным залпом громыхнула короткоствольная пушка, разрывы от зарядов которой взлохматили землю где-то за спиной человека-медведя, и он, проворчав что-то неразборчивое, неохотно опустился на стул.

Фура наконец закончила свои маневры и остановилась хвостом к сидящему на стуле. Несколько монголов бросились к дверям, медленно, почтительно склонившись, их отворили и отступили. К фуре тут же бросились другие люди, несущие широкие деревянные сходни. Установив их, люди бросились на колени и замерли, склонив головы. Опять возникла долгая пауза, во время которой во всей округе не было слышно ни писка самого маленького комара, ни движения самого маленького муравья. Все замерло. Казалось, даже ветер приостановил свои и без того робкие дуновения, отдавая дань уважения Владыке всех планет.

Наконец опять протяжно протрубил рог и по сходням медленно скатился золотой мотоцикл, которым управлял худой костистый человек в расшитом золотом халате. Голову его украшала золотая монгольская шапочка. Уверенно управляя своей явно штучной, сделанной на заказ техникой, он медленно, с достоинством подрулил к сидящему на стуле человеку и остановился метрах в пяти перед ним. Группа отборных монгольских воинов охватила стул огромным полукольцом, спешилась и, опустившись на одно колено, взяла под прицел тоже медленно, с достоинством вставшего человека-медведя. Тот распрямил, наконец, свои затекшие члены и уставился на покинувшего мотоцикл предводителя монголов своими маленькими, глубоко посаженными глазками. Бастурхан в свою очередь смотрел на него из-под приспущенных – отчего глаза превратились в едва различимые щелочки – век. В звенящей тишине двое разглядывали друг друга на протяжении примерно минуты, затем Бастурхан поднял руку и звон тишины еще более усилился.

– Я буду говорить, – сказал Бастурхан и человек-медведь безразлично пожал плечами. – Я Повелитель вселенной, Владыка всех планет, Великий предводитель непобедимого монгольского войска. Имя мое Бастурхан. А кто ты?

– Просто сижу, – буркнул человек-медведь. – Никого не трогаю.

Опять нависла тишина.

– Ты мешаешь продвижению моего войска, – наконец сказал Бастурхан. – Освободи дорогу.

– Буду сидеть, – посопев, сказал человек.

Опять нависла тишина.

– Я ценю твою храбрость, – наконец сказал Бастурхан. – Ты смелый воин, и уже доказал это. Но сейчас ты должен уйти. Это говорю тебе я, Повелитель всех планет и Владыка всех земель.

Человек-медведь сердито засопел и ничего не ответил.

– Я знаю, что ты сидишь тут десять тысяч долгих лет, – помолчав, продолжил Бастурхан. – Я знаю, что тебе известны десять тысяч волшебных заклинаний. Я знаю, что тебе подчиняются десять тысяч злых духов и что ты умеешь становиться невидимым и превращаться в любого зверя или птицу. Но ты не сумеешь остановить мое войско. Это говорю тебе я, Бастурхан, Повелитель всех миров. Стоит мне махнуть рукой, и упругие резиновые пули моих непобедимых воинов затмят само солнце, день превратится в ночь. Дай пройти моему войску на Свердловск, и я одарю тебя десятью тысячами верблюдов, каждый из которых нагружен десятью тысячами пудов золота.

На Свердловск не пущу, – твердо сказал человек и засопел еще громче.

– Но почему? – повысив голос, спросил Бастурхан.