Виктор Шендерович - Книги - Все тексты

ПУТИН. «Пишет тебе твой политический внук Ванька.» (Задумывается).

ЕЛЬЦИН. В каком-то смысле, безусловно, Ванька.

ПУТИН. Но не Жуков. Хотя, конечно, полководец… (Вздыхает, пишет). «Дорогой дедушка, поздравляю вас с рождеством и желаю тебе всего от господа Бога и закона о неприкосновенности.»

ЕЛЬЦИН. И тебе, значит, со временем того же. (Исчезает).

ПУТИН (пишет) . «Вот прошел год, как ты отдал меня в город, а только житья мне тут совсем нету.» (Всхлипывает). «Которым ты отдал меня в обучение полит-технологам, милый дедушка, они мучают меня так, что просто нет никакой возможности… Заставляют ездить всюду и разные слова говорить, я уж и на истребителях летал, и с девочками в дзюдо, и в кефир лицом окунался.»

ПАВЛОВСКИЙ. Так надо.

ПУТИН. Я знаю, но все равно противно.

ПАВЛОВСКИЙ. Думаете, мне не противно? (Исчезает).

ПУТИН. «Вот. Издеваются, выставляют меня на потеху, народ уже пальцем показывает. А мира меж собой у них нету, и советуют мне всё разное, одни говорят — давай, валяй ваньку, что ты демократ, другие говорят — кончай валять ваньку, покажи, какой ты есть на самом деле. А я, милый дедушка, уж забыл, какой я на самом деле, мне бы выспаться.» (Всхлипывает, успокаивается). «А Москва — город большой, важный, кругом элита, все пальцы растопырили и ездят с мигалками, крутые ужасно, но меня почему-то боятся. И чего они меня боятся, милый дедушка, сам не пойму. Я ведь совсем не страшный… если присмотреться».

ВСЕ. Да-да! Совсем не страшный. Нет-нет!

ПУТИН. «А не любят меня тут совсем».

ИЛЮМЖИНОВ. Неправда. Мы вас любим.

ЖИРИНОВСКИЙ. Я — так просто обожаю! Вы — душка!

ШАЙМИЕВ. Пощему потому щто лищность…

СЕЛЕЗНЕВ. Меня к вам даже тянет…

ПУТИН. Но-но!

СЕЛЕЗНЕВ. В политическом смысле.

ПУТИН. (пишет). «Зато здешний градоначальник прилюдно меня лицом по столу возил, говорил, что я вообще не человек, а стечение обстоятельств». (Лужкову). Говорил?

ЛУЖКОВ. Говорил. Но — счастливое стечение обстоятельств.

ПУТИН. Хорошенькое счастье! (Шмыгает носом, пишет). «Шагу без разрешения не ступи, слова без спросу не скажи, а которым полит-технологам ты меня отдал, милый дедушка, они сказали, что сделают из меня секс-символ, и сделали — я сам в газете читал — и мне теперь неловко на люди показаться».

ПАВЛОВСКИЙ. Это ложный стыд.

ПУТИН. «А купец Борис Абрамыч, про которого ты говорил, что он будет меня всегда любить и подкармливать из своих запасов, уехал на Лазурку и оттуда гадости обо мне пишет».

БЕРЕЗОВСКИЙ. Я пишу не гадости, а чистую правду.

ПАВЛОВСКИЙ. В политике чем чище правда — тем больше гадость!

БЕРЕЗОВСКИЙ. Он мне будет рассказывать!

ПУТИН (пишет). «А простые люди здешние сначала меня любили, а потом начали придираться, спрашивают, когда им будет хорошо. А я почем знаю, дедушка, когда им будет хорошо? Их много — нельзя, чтобы всем было хорошо. Некоторым, которые из нашей лубянской деревни, я по знакомству сделал хорошо, а остальным я не знаю, как это делается, и они теперь обзывают меня пиночетом. Милый дедушка, кто такой Пиночет?»

ЕЛЬЦИН. Пожилой человек с нерешенным вопросом неприкосновенности.

ПУТИН. «Обзывают — и требуют экономического чуда. А чудеса тут бывают редко. Хотя бывают. Вот, например, в Сибири сейчас, милый дедушка, минус шестьдесят…»

ЕЛЬЦИН. У, ё!

ПУТИН. «…а при такой температуре никакие полит-технологии не работают. Холодно ужасно, а топить нечем. Бюджет, говорили, будет большой, а теперь говорят: будет маленький — а куда меньше? я уж поясок на последнюю дырочку затянул… топлива еле хватило слетать к Фиделю Кастро…»

ЕЛЬЦИН. А обратно?

ПУТИН. «А обратно летом была мне выволочка в средствах массовой информации. Выволокли меня за волосья на первые полосы и отчесали шпандырем за то, что ушел в отпуск и по нечаянности заснул на время аварии. И потом еще много раз били за то, что соврал. А не врать, дедушка милый, нету никакой возможности, потому что если сказать им всю правду, то лучше сразу в прорубь! А холод тут собачий, и у городовых с бандюками лица одинаковые, только эти в масках».

ЕЛЬЦИН. Бандюки?

ПУТИН. Бандюкам, дедушка, это незачем, их и так вся страна знает. (Пишет). «Все промеж собой поделили, и чеченцы творят, что хотят. Я уж их мочу, мочу, а они хозяйничают в Чечне, как у себя дома. А Сережка твой врет все время одно и то же…»

ЯСТРЖЕМБСКИЙ. Это не ложь, это — информационная война.

ПУТИН. «А губернаторы надо мной насмехаются, что у центра стоит только федеральная вертикаль. (Шмыгает носом). А которые полит-технологи — велели сказать про диктатуру закона».