Николай Рубан - Наследник Фархада

Маргусу это стало ясно еще до того, как они с Рустамом разыскали Машин дом: проходя по деревенской улице, он отметил, какими многообещающими взглядами проводили их трое парней, возившихся у хлипкого забора с полуразобранным обшарпанным мотоциклом. Рустам же, понятное дело, ничего вокруг не видел и не слышал, охваченный трепетом от предстоящего первого в жизни свидания — только нервно тискал букетик полевых ромашек, сорванных по дороге.

— Так, Рустам, — оценил обстановку Маргус, — Кажется, мы уже почти пришли. Топай дальше сам, а я тебя здесь подожду. Если что — свистни.

— Ага… Блин, волнуюсь я, Марик!

— Ничего, все нормально будет. Удачи! — и Ауриньш присел на скамеечку у ближайшего дома, обнесенного кривоватым плетнем.

Из-за плетня торчали лохматые и голенастые подсолнухи, похожие на хулиганистых подростков. Из дырки в плетне выбрался рыжий котенок. Хрипло мявкнул и доверчиво полез к Маргусу на колени, цепляясь растопыренными коготками за штанину синей «олимпийки». Вскарабкался, повозился, устраиваясь поудобнее, подсунул ушастую головешку под ладонь Маргусу: погладь! — и заурчал умиротворенно, легонько царапаясь острыми коготками. Для полной деревенской идиллии не хватало, пожалуй, лишь балалайки, да доброго кулька семечек.

Семечки, впрочем вскоре появились — в сопровождении троицы аборигенов, которых Маргус приметил совсем недавно. Аборигены были похожи друг на друга, словно родные братья: мордатые, губатые и лохматые. Видно было, что здоровы они от природы, как новенькие трактора, и ни черта на их крестьянское здоровье не влияло — даже впитанные чуть ли не с мамкиным молоком противозачаточный самосадный дым и термоядерная самогонка. Щедро устилая свой путь подсолнуховой лузгой, аборигены лениво проследовали по улице и остановились перед Ауриньшем, разглядывая пришельца, словно троица бравых егерей, словивших городского лопуха-браконьера в своих угодьях. Разглядывая, они держали классическую паузу «по Станиславскому», давая возможность противнику как следует перетрухнуть и запаниковать.

Ауриньш поудобнее устроился на скамейке и безмятежно продолжал поглаживать урчащего котенка.

— Э, фраер! — не выдержал, наконец, такой наглости самый мордатый, — Ты чо это чужих котов цапаешь?

А теперь мастерскую паузу выдержал Ауриньш — не суетиться, не напрягаться и сбить тем самым боевой напор противника.

— Слыхал, Рыжик? — доверительно обратился он к котенку, почесывая его за ухом, — Говорят, что я тебя цапаю. А никто никого не цапает, мы просто познакомились, верно?

— Ты ваньку-та не валяй! — начал терять терпение Мордатый, — Кто такой, хрен ли тут делаешь?

— Сижу, — пожал плечами Маргус, — С тобой вот разговариваю…

— Ща досидисся! — деловито пообещал второй абориген с кривым адидасовским трилистником, нарисованным шариковой ручкой на некогда белой футболке. — Чо приперся, тебя спрашивают!

— У моего друга здесь дело, — обстоятельно пояснил Маргус, — А я — с ним.

— Знаем, чо за дела, — ухмыльнулся третий, длиннорукий, как горилла, — К Машке Кузьминой кадриться собрался, что ль?

— Мне не нравится слово «кадриться» — подбери другое, — холодно отбрил его Ауриньш. — И что ты имеешь против? Она что, помолвлена с кем-то из вас?

— Чо-о?!

— Что — нет? Тогда в чем дело?

— Н-ну ни хрена ж себе! — изумился Мордатый, — Будут еще чурки всякие наших девок кадрить!

— Это Рустам — чурка? — Ауриньш глянул на него презрительно, словно тевтонский рыцарь на сермягу-ополченца, — Да когда твои предки еще в звериных шкурах ходили, его предки уже обсерватории строили. Вот и посуди сам, кто из вас чурка.

— Чо-о?!! — и прямо в глаз Маргуса полетел увесистый конопатый кулак Мордатого. Судя по всему, оппонент решил уклониться от дискуссии о роли этносов в истории человечества.

И то верно: чего бодягу зря разводить, если итог почти наверняка заранее известен? Ну, поехали: уход уклоном с линии удара, котенка (аккуратно!) в сторонку, захват атакующей руки, загиб за спину с разворотом противника к себе спиной и одновременным взятием глотки соперника на удушающий прием — есть! И — ребром стопы ему в подколенный сгиб — эть! Так, просто — чтоб назад не лягался. И — прикрываемся им, как щитом, от суматошных ударов остальных противников. Раз-два, готово: сдавленно мекнув, Мордатый грузно обвис на руках Маргуса.

— Стоп! — властно скомандовал Маргус, укладывая Мордатого на траву, — Тайм-аут…