Николай Рубан - Наследник Фархада

Вот и сейчас — шустро орудуя ножиком, он без страха смотрел на ванну, которую предстояло наполнить начищенной картошкой. Фигня, глаза боятся — руки делают… Правда, вскоре на помощь ему пришел верный товарищ Ауриньш — он всегда при удобном случае заглядывал в родное отделение. Вот и сегодня, сменившись с наряда, он тут же появился на кухне и без лишних слов вооружился ножом, пристроившись рядом с Рустамом в корнечистке. Картофельная кожура вылетала из-под его ножа, как лента серпантина. Плюх-плюх-плюх: не успел Рустам оглянуться, как половина ванны была уже полной.

— Ух, Марик — ну ты гигант! — восхитился он, — Я бы без тебя тут всю ночь загибался, елки…

— А, чего такого… Мне даже нравится. Как на учениях сработали?

— Нормально… Тайник с сухпаем только не нашли — эти уроды-французы его сами сожрали, наверное. Слушай… Я с такой девчонкой сегодня познакомился!..

Хорошо, когда у человека есть друг, которому можно рассказать все на свете. Маргус слушал внимательно, понимающе помалкивал. И, конечно же, можно было не опасаться идиотских вопросов типа: «Ну так ты ее — того?».

— Очень хорошо, Рустам, — чуть улыбнулся он, — Я за тебя очень рад — честно, без дураков. Давай их с Лилей познакомим?

— Да мне бы хоть самому с ней толком познакомиться! — засмеялся Рустам, — Хочу на той неделе к ней в деревню сгонять. Только она говорит, у них там парни чужих лупят — э, везде так. Ты не думай, я не боюсь — просто времени мало совсем будет: пока от них отмахаешься…

— А, ерунда. Вместе пойдем — если что, я рядом буду. Ну что, поднажмем? Еще в кино успеть можем…

Клуб в учебном центре был так называемый «летний» — то есть без крыши, открытый дождям, ветрам и всем окрестным комарам. Любопытное зрелище представляли из себя курсанты, отправляющиеся на сеанс: в шинелях, накинутых на плечи по — Грушницки и свисающих из-под беретов белых бурнусах, изготовленных из вафельных полотенец, напоминали они больше всего африканских бедуинов, призванных в румынское войско. А кое-кто предпочитал смотреть кино в противогазе. Ничего, нормально — только приходится резину оттягивать, когда к окурку присасываешься.

А что делать? Все в нашей армии предусмотрено, кроме защиты солдата от комаров и прочего гнуса. Конечно, комар — это не вражеский бомбардировщик… А вот все равно — ну до того хочется порой кого-нибудь из Арбатского округа в Мещерские края привезти! Может, хоть тогда почешутся, да снабдят чем-нибудь солдата против этих гадов.

Рязанский комар, что бы там ни говорили разные северяне, да дальневосточники, явление в животном мире уникальное. Зверь этот ядрен, кровожаден, свиреп и невероятно плодовит. Нигде от этой напасти спасения нет: даже в сортир, заваленный хлоркой, курсанты отправлялись не иначе, как вооружившись парой березовых веток (описывать подробно сам процесс не будем: если у человека есть хоть капля воображения, он это представит себе во всех деталях). И каждой ночи ждали, как узник гестапо — очередного допроса.

Вот и сейчас — не досмотрев и половины фильма про трактористов с участием бравого Николая Крючкова, Рустам ретировался в палатку: ну просто сил уже никаких не было лупить себя ежесекундно по щекам и шее. Лихорадочно раздевшись, он нырнул под тощее солдатское одеяльце и мгновенно начал заворачиваться в него, как тутовый шелкопряд — в кокон. Черт, кое-кто все же успел заскочить… Н-на тебе! Н-на!! Так. Вроде, не пролезают. А то, что звенят над ухом (надо сказать, этот звон, пробивающийся даже сквозь байковое одеяло, хуже всего действует на нервы) — ничего, потерпеть можно… Уснуть бы поскорее…

И вот с этим-то как раз вышла осечка. Часто так бывает, когда переработаешь: вроде упахался так, что света белого не видишь, не спишь третьи сутки, кажется: только ляжешь, так сразу и провалишься. А только лег — так весь сон и пропал куда-то, осталась какая-то трясучка противная. Повертевшись с полчаса, Рустам в отчаянии плюнул и принялся одеваться: еще хуже, когда лежишь так вот, как тушка, и сна нет, а над тобой эти монстры, злобные порождения ночи, свою зловещую песню выводят. Выбравшись из палатки, Рустам раздул кадило, изготовленное из консервной банки и заряженное сосновыми шишками. Помахал вокруг себя, окуривая палатку едким дымом — ни черта их не берет, паразитов. Беззвучно взвыл и пошел куда глаза глядят — лишь бы на месте не стоять…

Спотыкаясь в темноте о корни сосен, добрел до парашютной вышки, чуть не налетев на нее лбом. И замер, озаренный гениальной идеей! Так. Только бы никому эта идея, кроме меня, в голову раньше не пришла… И Рустам, скинув сапоги, чтобы не громыхать по железным ступеням, бесшумно взлетел на самую верхнюю площадку вышки. Площадка была пуста! Рустам сел на теплые доски, прислушался и тихо засмеялся от счастья. Ни одного комара не звенело над ухом! Только сильный и теплый ночной ветер мягко гудел в опорах вышки, да шумел внизу кронами сосен. Изможденный, Рустам блаженно улегся на спину. Рассохшиеся доски настила давили сучками на истертые лопатки, но все равно, это было счастье! Рустам раскинул руки, словно старался обнять черное небо, нависшее над ним гроздьями пушистых звезд. Окутанная лунным дымом, Земля плыла сквозь безбрежный океан сиявшей алмазными россыпями ночи. Вселенная тихо баюкала Рустама на своих ладонях…