Ганс Шерфиг - Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион

А затем следовали дальнейшие пояснения к снимку:

«Перед фасадом дома № 41 по Аллее Коперника, на тихой, залитой солнцем уличке, где играют дети и проходят по своим делам мирные лояльные граждане, собралась в субботу тысячная толпа, смотревшая в немом ужасе в сторону квартиры, где разыгралась страшная драма. Тень смерти омрачила весь квартал».

Однако никакой тысячной толпы на снимке не было, собрались только ребятишки этого квартала, которым доставляло удовольствие стоять здесь и глазеть.

Журналисты были недовольны действиями полиции. Место происшествия на этот раз особенно тщательно оцепили, и никто не давал никаких разъяснений. Это была новая и непривычная тактика. До сих пор между полицией и прессой существовали самые сердечные отношения; в последнее время, когда убийств стало особенно много, полиция чрезвычайно охотно сообщала представителям прессы свои догадки и порой даже указывала предполагаемого преступника. Обычно прокуроры совершенно запросто давали интервью по поводу характера обвиняемого и его прошлой жизни, а психиатры полицейского ведомства помещали в газетах интересные подвалы о сексуальных особенностях подсудимых и о том, что можно прочитать по их почерку. Постепенно все эти высказывания и краткие сообщения создали популярность начальнику отдела, который вел расследования об убийствах; материалы регулярно помещались в газетах — не реже, чем сообщения о погоде или шаблонные телеграммы о восстаниях и голоде в странах народной демократии.

Теперь все коренным образом изменилось. Представители общественного мнения на сей раз были встречены гробовым молчанием. Ни одного указания, ни одной догадки или намека со стороны полиции. Начальник отдела по расследованию убийств сделался немногословным и недоступным. Симпатичный полицейский комиссар Хильверсум, известный как друг работников прессы и в равной мере друг преступников, теперь держался замкнуто, боясь проронить лишнее слово. Государственный прокурор Кобольд, всегда доставлявший удовольствие читателям изящным стилем своих заметок, даже перестал отвечать на телефонные звонки. Один только министр юстиции, который не был еще в курсе дела, охотно согласился высказать свое мнение об этом двойном убийстве и выразил его в следующем афоризме:

«Достоин удивления тот факт, что убийцы идут навстречу интересам черни: удвоили свои старания, когда газеты подорожали, и преподнесли ей двойной сюрприз».

Кроме сообщения, что супруги Шульце были найдены убитыми в своей квартире, журналисты не имели фактически никакого материала, чтобы заполнить первую страницу утренних газет и тем самым оттеснить на вторую страницу телеграммы о непосредственной угрозе войны и усовершенствовании атомного оружия.

Оптовый торговец Шульце был не настолько заметной в городе персоной, чтобы можно было сразу написать о нем что-нибудь интересное. Никто ничего не знал о его частной жизни и привычках. Не удалось даже разыскать его родителей, чтобы сфотографировать их слезы. Ни одна древняя старушка не могла рассказать, что Шульце был хорошим сыном. Никто не знал, есть ли у убитого родственники, к которым можно было бы обратиться с расспросами или, по крайней мере, раздобыть у них фотокарточки как мужа, так и жены. Но ни одного снимка ни у кого не было. А единственная фотография новобрачных, которую поместила одна лишь газета «Дагбладет», подверглась настолько сильной ретуши и стала до того неясной, что даже молодожены, те самые, которые были сняты на этой карточке, вряд ли бы узнали самих себя. Всем другим газетам пришлось украсить свой репортаж об убийстве снимком фасада дома по Аллее Коперника с поставленным поперек окна крестиком.

«Нам непонятно странное поведение полиции, — говорилось в передовой, помещенной в газете „Эдюкейшн“ [8] Education — воспитание (англ.) . .— Такой образ действий вряд ли сможет укрепить в отношениях между полицией и гражданами то чувство доверия, поддержания которого требуют интересы обеих сторон.

Дружное сотрудничество между прессой и полицией, между органами информации и органами порядка является одной из существенных черт самой демократии и неразрывно связано с нашим западным образом жизни. Кроме того, это сотрудничество в целом ряде случаев выдержало испытание, оно оказалось весьма плодотворным и приобрело неоценимое значение при раскрытии преступлений. Без содействия прессы и ее читателей полиция только в весьма ограниченной степени была бы в состоянии разрешать свои задачи.