Ганс Шерфиг - Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион

— Кристально ясное, — поправил его защитник.

— Я одобряю, что такого человека, как Помпье, посадили! — продолжал лектор Карелиус. — Оказывается, можно даже допустить ошибку; важно, что люди не боятся признавать свои ошибки и исправлять их, это признак силы. Когда с грядок вырывают с корнем такое вредное растение, как Помпье, это доказывает, что наша демократия еще сильна!

Адвокат Гуль снова запел:

— Ну, еще одну рюмочку, господин учитель! Тогда у тебя совсем прояснится в голове! — предложил сержант Факс.

— Просто удивительно, — восхищался Карелиус. — Совершенно верно, проясняется. Все теперь отчетливо видно.

— Неприлично, весьма неприлично, что этот самый Помпье устраивает допрос в мое отсутствие! Это сплошное неприличие! Я протестую! — сказал адвокат и с грозным видом оглянулся вокруг. — Я не согласен! Нет, ни за что!

— Надо здраво взглянуть на дело, — заметил Карелиус. — Он уже понес заслуженное наказание. Его посадили в тюрьму.

— Ах, этакий он правонарушитель! — воскликнул адвокат. — Этакий Скорпион! Неужели вы собираетесь примириться с подобным субъектом? Ужасные события! Прямо ужасные!

И он снова стал мрачно распевать:

— Он далеко отсюда! — сказал Йонас. — Помпье умер и находится далеко от нас. Больше он уж ничего не сможет нам сделать!

угрюмо произнес адвокат. — А невинность попирают!.. Не понимаю, почему мне не позволяют выпить глоток пива, когда у меня в желудке соленая селедка?

Выпить пива ему разрешили, не обошли и самих себя, и постепенно все становились всё более кристально чистыми. От такой кристальной чистоты лектор до того разволновался, что крупные слезы покатились по его щекам.

— Ничего не могу с собой поделать, — сказал он. — Какая красота! Как все получилось красиво! Какой глубокий смысл во всем этом! Я так рад! — закончил он свою речь, роняя слезы в тарелку с картофелем.

Лектор Карелиус тут же спокойно заснул на узеньком и коротком диване, а остальные три господина покинули здание «Ярда», осторожно поддерживая друг друга. Адвокат Гуль шел посередине; ему вдруг захотелось пройтись на четвереньках, но сыщики успели подхватить его под руки. Теперь им стало гораздо труднее двигаться вперед, они все время натыкались в темном коридоре то на одну стенку, то на другую.

— Прекрати пение! — потребовал Йонас.

Благополучно добравшись до «змеиного двора», они попали в вестибюль, который лектор Карелиус не мог найти, и наконец очутились на воле. Вечер еще не наступил, и друзья заторопились, насколько позволяли их силы, в первый попавшийся трактир, чтобы немного освежиться пивом.

Лектор Карелиус продолжал спать. Он долго и хорошо спал и проснулся только на следующее утро, когда явилась женщина убирать комнату. Она распахнула окна и начала аккуратно собирать пустые бутылки. Для уборщиц «Ярда» пустые бутылки в комнатах не были редкостью.

— Как вы сюда попали? — спросила она проснувшегося лектора.

— За двойное убийство, — ответил лектор Карелиус.

— Нет, я спрашиваю, что вы здесь делаете?

— Меня обвинили в двойном убийстве, — пояснил Карелиус. — Конечно, я никого не убивал. Это чудовищное недоразумение!

— Во всяком случае, тут вам делать нечего! — сказала женщина. — Если вас обвиняют в убийстве, то идите в отделение, которое ведает убийствами, там и доспите! А здесь мне надо убирать. Ну и безобразие тут натворили! Вы небось тоже принимали участие!

— Боюсь, что да, — признался лектор.

— В корзине для бумаг блевотина! Что за свинство! — возмутилась уборщица. — Каждый день вычищаешь навоз после этих скотов — скорпионов! И почему это полицейские не могут вести себя по-людски? Просто кабак! Помилуй нас боже! Если уж и полиция, и судебные органы позволяют себе такое, то значит наше общество насквозь прогнило! Насквозь, со всеми потрохами!