Алена the-mockturtle - Вивараульчеги

С этой целью он вооружился кубинско-русским словарем и собственноручно накалякал Никите Сергеичу Хрущеву пронзительное письмо, присовокупив к нему сто тысяч тонн тростникового сахару по среднемировым ценам.

Ознакомившись с письмом, Никита Сергеич долго колотил ботинком по карте Соединенных Штатов, а Фидельчегу в качестве ответного жеста прислал Микояна и двести мильонов золотых рублей беспроцентного кредиту сроком на когда сможете – вернете.

Фидельчег написал, что спасибо, конечно, большое, но нельзя ли заодно переправить на Кубу хоть махонькую ракету и одного космонавта, чтоб показал, куды чего.

Никита Сергеич мелочиться не привык, так что месяц спустя на Кубу прибыли два десятка ракет средней дальности Р-14 и Юрий Алексеевич Гагарин.

Гагарина Фидельчег встретил как родного, а ракеты распихал по всему побережью и принялся допытываться у Юрия Алексеевича, на какие кнопки нажимать.

Юрий Алексеевич ужасно смущался и делал вид, что не в курсе, а полинявшие с лица американцы сидели в бомбоубежищах и дрожащими губами шептали: „Гагарьин! Не говори!”

На третьи сутки гагаринского визита американский президент Джон Ф. Кеннеди дозвонился до Кремля и долго просил у Никиты Сергеича прощения за глупую шутку насчет „юпитеров” в Турции и гоп-стоп в нейтральных водах.

Никита Сергеевич сделал вид, что зла не помнит, но на всякий случай пообещал показать Джону Фитцджеральдовичу, where Couzkin’s mother lives.

Примерно тогда же, посредством кубинско-русского словаря и ведра анисовки, Юрий Алексеевич втолковал Фидельчегу, что полученные ракеты имеют к космосу весьма опосредованное отношение и попали на Кубу вследствие роковой ошибки в накладных.

Много лет спустя историки окрестили это дело карибским кризисом.

Исходник от 667bdr:

После карибского кризиса Фидельчег захандрил.

В глубине души он успел привязаться к советским ракетам и ужасно расстроился, когда их увезли обратно в Союз.

- Хоть одну оставьте! Хоть самую маленькую! – канючил Фидельчег, провожая взглядом могучие сигарообразные контейнеры. Но советские военные специалисты только руками разводили: приказ есть приказ.

С горя Фидельчег заперся у себя в „Хилтоне” и долго рассматривал фотографии женщин-космонавтов, а Никите Сергеичу Хрущеву наврал по телефону чужим голосом, что его нет дома.

Никита Сергеич, давно не новичок в большой политике, сделал вид, что ничего не случилось, и в порядке компенсации велел советскому посольству пригласить Фидельчега в Союз.

Советский посол на Кубе товарищ Алексеев долго ходил за Фидельчегом с билетами на ближайший рейс „Аэрофлота”, безуспешно соблазняя команданте Большим театром, русским балетом и настоящим Лениным.

Театр у Фидельчега и в Гаване был немаленький, к балету он оказался равнодушен, а в Ленина вообще не верил, считая того фольклорным персонажем вроде Деда Мороза.

Товарищ Алексеев, которому в случае провала операции обещали коммунальную квартиру в Туруханском крае с удобствами на этаже, вздохнул и достал из кармана клубок английской шерсти со спицами.

- Варежки вяжу. – пояснил он обалдевшему Фидельчегу, ловко чередуя лицевую петлю с изнаночной. – Холодно там у нас. Снегу по колено. На лыжах на работу добираемся. По такой погоде шапки да варежки – первое дело.

Здесь Фидельчег перестал сопеть и задумался.

- А у меня шапки нету. И варежек. – сказал он минуту спустя.

- Выдадим! - обрадовался посол. – Всё на месте выдадим! - и Фидельчег, оставив на хозяйстве товарища Гевару, поехал в Союз.

У трапа его встречали пыжиковая шапка, две пары варежек и всякие официальные лица.

- А лыжи? – удивился Фидельчег. – Лыжи где? – и укоризненно посмотрел на товарища Алексеева: опять, мол, обманываешь.

- Лыжи, лыжи! – засуетились встречавшие. – Где лыжи? Ищите лыжи!

Лыжи отобрали у школьников, бегавших кросс вокруг аэродрома. В этих лыжах, а также в шапке и в варежках, Фидельчег бодро отмахал полсотни метров по бетону до здания аэропорта.

За это время он окончательно осознал неизбежность торжества мировой революции и почему русские выиграли Вторую Мировую войну.

На ступеньках лыжи сломались, но товарищ Алексеев пообещал достать еще, благо, школьники в тот день сдавали ГТОшные нормативы по районам; их голоса весело звенели в морозном воздухе счастливым предзнаменованием грядущих побед.