Вячеслав Верховский - Я и Софи Лорен

Уже родители прозрачно намекали:

– Это ж просто ужас на подкладке! Может, купим что-то новое, сынок? – и при этом постоянно добавляли: – Столько лет носить – довольно дико! Даже если шуба из Америки…

Искушали, как могли они, склоняли. Но – не отрекаются любя! Она ж как талисман и все такое…

В общем, шубе я не изменил!

Нет, если бы купили мне такую же! Но где?! Не в Массачусетс же лететь!..

И вот однажды… Утром я хватился – шубы нет. Нас обокрали! Под покровом ночи. А за окном – серьезная зима.

Я, конечно, заметался…

А мама с папой:

– Не переживай! Мы щас вызовем такси и что-то купим!

Я в слезах:

– А что еще?!

Мол, что еще у нас украли? Из квартиры.

И мама с папой:

– Больше ничего.

Выходило, взяли только шубу?

Мне это показалось очень странным. Как же так?

И тут я задохнулся – понял все:

– Что же вы наделали?! Зачем?!

Под покровом ночи, уничтожить! Как в той сказке, лягушачью шкурку…

Отводя глаза, опять твердят:

– Вот, обокрали…

Уходя в глухую несознанку.

Тут к нам в дверь несмело заскреблись. На пороге два бомжа. Глазам не верю – держат мою шубу! И робко, деликатно извиняясь:

– А не вы ее на свалке обронили?

Меня весь город в эту шубу знал! И даже лучше, между прочим, чем в лицо.

Бабка поспешила:

– Нет, не наша! Заберите эту гадость поскорей!

И незаметно их подталкивает к выходу.

Но я успел!

Я выхватил пропажу, всю обнял…

Те даже прослезились:

– Это ваша! Они нашли друг друга, поглядите!

Бабка сразу их погнала, тех бомжей. И им не обломилось ничего, чтоб опохмелиться, это ж утро. На что они надеялись, в душе…

Так, у родителей их заговор сорвался!

Нас – уже ничто не разлучит!

И продолжал ее носить где только можно…

А от нас неподалеку жили родственники. Город Жданов (бывший Мариуполь), а теперь он Мариуполь (бывший Жданов) где-то в сотне километров от Донецка. В общем, позвонили, задыхаясь. Не семья, а чередующиеся гласные – Моня, Маня и, конечно, Миня. Позвонили. И, захлебываясь в собственных словах:

– Тут такое, тут у нас такое!

– Что такое?!

– Тут у нас… – срывающимся голосом. – В общем, сдали тут у нас…

– Господи, кого?! – бабка ела, бабка поперхнулась.

Те, задыхаясь в трубку и хрипя:

– Тут! У нас! В комиссионку! Сдали шубу! Как у Славы, только взрослого размера! И только… В общем, отложили вам на час!

Про мою шубу они были уже в курсе.

Наша бабка:

– Вы хоть не ошиблись?

– Не дай бог!

И описали: по приметам все совпало! Крашеные пятнышки, подкладка…

– А хоть Детройт?

– Еще какой Детройт!

– А хоть новая?

– Практически не деванная!

Видно, кто-то получил себе в посылке и от греха подальше тихо сдал.

Не медля, мы помчались в город Жданов, потому что отложили нам на час. Машина, допотопный «Запорожец», казалось, выходила из себя.

Мы домчались меньше, чем за час.

Когда вломились мы в комиссионку с Моней-Маней-Миней во главе, продавцы подумали: захват! И чуть не сдались…

Я, едва ее увидел, обомлел! Она – моя! Шуба состояла из мутона. Переливчатая, с крашеными пятнышками. Подкладка – саржа, роговые пуговицы. И, главное, бобровый воротник!

Мне не терпелось поскорей ее надеть. Папа:

– А поворотись-ка, сынку! Как влитая!

И на бирке там еще «Детройт». Моня-Маня-Миня – не ошиблись!

А бабка жала руку продавщице и рыдала на ее плече. Та же думала: бывает, ненормальная!

В новой шубе возвратились мы домой.

Я учился… Так, чтоб не соврать, уже на пятом курсе института.

И мне родители:

– Все, в этой шубе, ты ж хотел, уже не стыдно побывать в Москве…

Они дают отмашку: можно ехать!

И в новой шубе я поехал покорять.

Я ехал в поезде, ухаживал за ней. Она висела, тихо любовался.

Так мы с ней добрались до Москвы.

Возле станции метро «Речной вокзал», этаж двенадцатый, проживала моя тетка. А она… Ну представьте: рост огромный, метр девяносто, косая сажень – это про нее. У нее я и остановился…

Имя тетки я не знаю до сих пор. Моя мама называла ее Боня.

Боня сразу:

– Ах, какая шуба! Тебе успех в ней точно обеспечен!..

А она словами не разбрасывалась.

Мне казалось, все на меня смотрят, в этой шубе, все оглядываются. И, скорее, так оно и было. Взять один бобровый воротник…

Так я покорял собой Москву. Я ходил, показывал себя, собирал восторженные взгляды. Элегантная такая, вся мутоновая. Переливчатая, с крашеными пятнышками.

– Ах, какая шуба!

– Да, такая!

Подкладка – саржа, роговые пуговицы. И еще у шубы поясок.