Пэлем Вудхауз - Том 12. Лорд Дройтвич и другие

— Что?

— Ты не расслышал? Я повторю, если желаешь.

— Тут наверняка какая-то ошибка!

— Да, одна-единственная. Ее совершил твой отец, доверившись такому субъекту.

— Это наверняка был какой-нибудь другой Сэлби!

— Ну, разумеется! У твоего отца была сотня знакомых Кристоферов Сэлби!

Дэрек прикусил губу.

— В конце концов, — упрямо сказал он, — правда это или нет…

— Не вижу причин, зачем бы твоему отцу лгать.

— Ладно. Предположим, правда. Но какое это имеет значение? Женюсь-то я на Джилл, а не на ее дяде.

— Тем не менее было бы приятнее, если б единственный ее живой родственник не был мошенником. Скажи мне, где и как ты познакомился с этой девицей?

— Я был бы рад, если бы ты перестала называть Джилл «эта девица». Ее фамилия, если ты забыла, — Маринер.

— Ну, так где же ты познакомился с мисс Маринер?

— У «Принца». Сразу после того, как ты уехала в Ментону. Нас познакомил Фредди Рук.

— Ах, твой высокоинтеллектуальный друг ее знает?

— Они дружат с детства. Их семьи жили рядом в Вустершире.

— Мне показалось, ты говорил — она американка.

— Я говорил, отец у нее американец. Он поселился в Англии. Джилл не была в Америке лет с восьми-девяти.

— Приятельница мистера Рука… Не особенно блестящая рекомендация!

Дэрек сердито наподдал коробок спичек, брошенный кем-то на платформу.

— Интересно, мама, почему ты никак не можешь уразуметь, что я не нанимаю Джилл в горничные, я женюсь на ней! Ей не нужны рекомендации, как ты выражаешься. И потом, разве ты не считаешь, что самое разумное — подождать, пока вы познакомитесь, а уж потом составлять о ней мнение? Мне надоела эта бессмысленная дискуссия.

— Так как, по-видимому, ты абсолютно не способен разговаривать об этой девушке без грубостей, я с тобой соглашусь. Остается надеяться, что мое первое впечатление будет благоприятным. Опыт научил меня: первое впечатление — самое верное.

— Рад, что ты так думаешь, — откликнулся Дэрек, — потому что я влюбился в Джилл сразу, как только ее увидел.

Отступив, Баркер со скромной гордостью оглядел обеденный стол, на который наносил последние штрихи. Мастерская работа, ничего не скажешь.

— Вот так! — удовлетворенно выдохнул он и, подойдя к окну, выглянул на улицу. Туман, державшийся почти до вечера, наконец растаял, ясный вечер светился звездами. Со стороны Пиккадилли доносилось отдаленное шуршание шин.

Пока он стоял у окна, зазвенел дверной звонок и тренькал, не умолкая, легкими всплесками. Если определять характер по звонкам, как сейчас его определяют по любому виду человеческой деятельности, то можно предположить, что по другую сторону двери стоит целеустремленная, нетерпеливая и энергичная личность.

— Баркер!

Из комнаты дальше по коридору высунул лохматую голову Фредди. Волосы еще предстояло гладко зачесать, да и смазать, чтобы не оскорблять взоры публики.

— Сэр?

— Звонят в дверь.

— Я слышал, сэр. Уже иду открывать.

— Если это леди Андерхилл, скажите, я сейчас выйду.

— По-моему, сэр, это мисс Маринер. Мне кажется, я узнаю ее звонок.

Он отправился к парадной двери, открыл и увидел девушку в серой меховой шубке с капюшоном.

Едва дверь открылась, она серым котенком юркнула в дом.

— Бр-р! Вот так холодина! — воскликнула гостья. — Привет, Баркер!

— Добрый вечер, мисс.

— Я последняя, первая или какая? Баркер подошел помочь ей снять шубку.

— Сэр Дэрек и ее милость, мисс, еще не пришли. Сэр Дэрек поехал за ее милостью в отель «Савой». Мистер Рук одевается в спальне и очень скоро будет готов.

Девушка сбросила шубку, и Баркер быстро, одобрительно оглядел гостью, Наметанным глазом лакея он сразу распознавал аристократизм, а Джилл Маринер, без сомнения, была яркой представительницей аристократии. Это проглядывало и в походке, и в каждом движении маленькой энергичной фигурки, и в том, как она смотрела на вас, и в речи, и в легкой вздернутости подбородка. Волосы у нее были светло-золотистые, а серые глаза сияли живым блеском. Она так и лучилась жизнерадостностью.

Жизнерадостность и составляла главное ее очарование. Глаза у нее были хороши, и улыбка обаятельна, но она расхохоталась бы, назови мы ее красивой. Иногда она даже сомневалась, хорошенькая ли она. Однако же мало кто из мужчин, встретив ее, оставался равнодушен. Она была очень привлекательна. Один злосчастный молодой человек, бросивший сердце к ее ногам (она велела поднять его и забрать назад), старался объяснить ее привлекательность закадычному другу за печальной бутылочкой вина в таких словах: «Я не знаю, что такое в ней есть, старик, но она как-то умудряется показать, что ты ей очень нужен». Хотя в кругу друзей проницательности его суждений не особо доверяли, тут сомневаться не приходилось, оратор дал приблизительно верный анализ очарования этой особы для противоположного пола. Она интересовалась всем, что предлагала ее вниманию жизнь, будь то коронация или бродячая кошка. Распахнув душу, готовая сочувствовать всем, она слушала любого с огромным и неподдельным интересом. Только мужчина твердого характера устоял бы перед ее обаянием. Женщинам же, а уж тем более — типа леди Андерхилл, удавалось устоять, и без особого напряжения.