Станислав Родионов - Доктор Ватсон о себе

— Разумеется, Ватсон. Череп пробит не ножом, а скальпелем. Это мог сделать только врач.

— Но моя жена была похоронена и все это видели! — с надеждой крикнул я.

— Господа, я прочту вам заметку в старой газете: «Редкий случай. Вчера во время похорон миссис В., жены известного врача и писателя В., было отмечено странное явление — за ночь покойная сильно изменилась и у нее выросли усы, поэтому лицо пришлось полуприкрыть…» Ничего странного, господа. Ватсон, опасаясь, что на похоронах могут заметить ранку, заменил голову жены. К сожалению, у него в анатомическом театре не нашлось под рукой женской головы и он употребил мужскую.

— Не может быть! — вырвалось у кого-то.

— Может, мистер Лейстред. Я делал эксгумацию трупа.

— Но зачем, зачем я пошел на убийство? — спросил я неизвестно кого.

— Тщеславие, Ватсон. Она вам мешала участвовать в моих расследованиях, писать обо мне записки, мешала вам жить интересной жизнью на Бейкер-стрит. Жены вообще мешают.

Наступила тишина. Чилдрен катал рябчиковую кость. Грегсон смотрел в бокал с вином, отыскивая там истину.

Я с достоинством поднял голову.

— И все-таки, Холмс, вы не только меня арестовываете. Вы сами уходите из литературы и остаетесь просто хорошим сыщиком.

— Да, Ватсон, вы правы, — грустно сказал Холмс. — Я много теряю. Но я теряю еще больше — друга. Однако истина мне дороже друга…

Может быть, у Холмса было много блестящих дел, но я уже писать не мог. Если же о герое не пишут, то о нем не знают. А если о нем не знают, то он остается просто сыщиком.

Лейтенант встал и вышел в коридор. Там дремал парень в вельветовой широченной кепке, надвинутой на глаза. Лейтенант двинул его в поддых:

— Бахрам, дачу граждане хотят обложить данью… Возьми-ка под охрану.

— Возьмем, — басанул Бахрам.

Он поднялся, обнажил блесткую голову, поправил цепь на шее и улыбнулся мне, как старому знакомому, отчего темный выпиравший подбородок, точно подвешенный к лицу булыган, отвис еще ниже под собственной тяжестью.

— Разумеется, ему надо приплатить, — уточнил лейтенант.

— Сколько?

— Десять тысяч в месяц.