Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие

— «Для тех, чьи чувства таковы, — не осекшись, продолжил агент по недвижимости, — все песни немы и мертвы! Пускай огромны их владенья и знатно их происхожденье, ни золото, ни знатный род…»

— Я потому сюда приехала…

— «…ничто им в пользу не пойдет. Любуясь собственной тоскою, они не ведают покоя. Удел и рок печальный их — в себе убить себя самих! Они бесславно канут в Лету…»

— Да я вот что хотела…

— «…непризнанны и невоспеты!» [24] Перевод Т. Гнедич. — сурово возвестил мистер Корнелиус, завершая отповедь безымянному изгою. — Словам этим, миссис Моллой, предстоит появиться на титульной странице книги по истории Вэлли Филдс, материалы для которой я сейчас собираю.

— Ну понятно, вы мне об этом говорили, тогда, пару месяцев назад.

— Напечатана она будет за мой собственный счет и распространяться по частному списку. Она выйдет в свет в мягком кожаном переплете, по всей видимости — в синем.

— Блеск, а не идея! Запишите меня на один экземплярчик.

— Благодарю вас. Сочту за великую честь. Разумеется, книга потребует еще долгой работы. Совершенно необъятный материал.

— Да ладно, подожду. Послушайте-ка меня. Я сюда явилась из-за своей волшебной хрюшки.

— Своей… простите, не совсем вас понял?

— Такой прибамбасик из серебра, который у меня был приделан к браслету. Где-то потеряла.

— Да, очень жаль.

— Шарила где только можно, и потом вспомнила, что последний раз видела ее здесь, в спальне, когда переодевалась. Куда-то засунула и совсем о ней позабыла.

— Подобные курьезы памяти — явление весьма распространенное.

— Н-нну. Слушайте, вы как думаете, кто-нибудь занял уже дом?

— Писательница Лейла Йорк, — едва не трепеща, вымолвил мистер Корнелиус.

— Что, серьезно? Правда, не шутите? Я ведь ее пылкая поклонница.

— И я тоже.

— Здорово пишет, просто класс. Все у нее в ножках ползают.

— Справедливая оценка, — подтвердил мистер Корнелиус, хотя не вполне готов был поручиться за ее точность.

— Так как, думаете, она бы не стала возражать, если бы я быстренько слетала в спальню и посмотрела туда-сюда?

— Не сомневаюсь, что она с готовностью дала бы свое согласие, если бы только находилась здесь, однако она отправилась в Лондон. Этим, должен признаться, и объясняется мое присутствие. Меня попросили присмотреть за домом. Насколько я понял, вчера мисс Йорк пришлось выдержать визит одного в высшей степени подозрительного субъекта, который под разными предлогами пытался проникнуть в глубь «Приусадебного мирка», лелея, очевидно, намерение вернуться позднее с целью грабежа.

— Ну уж, прямо, вы скажете! Додуматься надо!

— Уверяю вас, это — вовсе не редкость. Я беседовал об этом человеке с кузеном мистера Виджена, который работает в полиции, и слышал историю от мистера Виджена, который слышал ее от мисс Фостер, которая слышала ее от мисс Йорк, и он поведал мне, что уголовные слои общества зачастую пользуются именно таким приемом. «Выпасти телка», вот как это у них называется. Он выразил некоторую досаду из-за того, что должен следовать по маршруту патрулирования и, тем самым, отлучиться от «Приусадебного мирка» на дальнее расстояние. Поэтому, когда тот человек вернется, у него не будет возможности его, как он образно выразился, свинтить. Этот полицейский беззаветно предан своему непростому делу.

— Да уж… Побольше бы таких, и все были бы довольны.

— Совершенно справедливо.

— Ладно, не в том дело, я-то не собираюсь кабанчика пасти. Я только хочу по-быстрому смотаться в спальню и взглянуть, там ли моя хрюшка. Может, лежит где-нибудь под туалетным столиком. Не будет мисс Йорк особенно против?

— Я положительно убежден, что у нее не возникло бы ни малейшего возражения, однако то, что вы предлагаете, едва ли осуществимо, поскольку перед уходом она заперла дверь спальни.

— То есть как?

— По моему настоянию, — не без удовольствия добавил мистер Корнелиус.

Долли не проронила ни звука, а ведь шесть убийственных изречений пронзили ее мозг, словно раскаленные докрасна пули. Весьма кстати вспомнив о том, что она — дама, Долли не дала им сорваться с уст и смирилась с тем, что сказав лишь «Вы что, серьезно? Ладно, конец связи!» — развернулась и пошла обратно, так и не дав воли хищному грифу, глодавшему ее печень.

На углу дороги, что вела к станции, она воспользовалась автобусом номер три, и тот через надлежащий промежуток времени доставил ее к Пиккадилли. Отчасти из-за чудесной погоды, отчасти же надеясь двигательной нагрузкой усмирить кипение крови, она свернула на Бонд-стрит, и как только это сделала, тут же уголком глаза поймала хорошо одетого молодого человека, который двигался вслед за ней.