Николь де Бюрон - Дорогой, ты меня слушаешь?..

– Очень может быть. А по-твоему, хорошо, когда она мне звонит и тянет жеманно: «Мне очень жаааааль, но в субботу мы не сможем взять детей, потому что это годовщина нашего знакомства, и Рауль непременно хочет повезти меня в Онфлёр!»

– А как она с детьми?

– Сюсюкает. Чтобы ему понравиться. Но увидишь, теперь, когда мадам ждет собственного отпрыска, все переменится.

Бип-бип... Бип-бип...

– Это твой телефон, – говорите вы. – Я свой отключила, чтобы не бросаться к нему всякий раз, когда звонит один из пяти ваших.

– Я не знаю, куда я его дела... – стонет Старшая. – Нигде не вижу.

Бип-бип... Бип-бип...

– Может, в духовку вместе с мясом? – предполагаете вы.

Нет. Вот он, под грудой картофельных очисток.

– Алло?.. Рауль? Это опять ты?.. Что? Не можешь пойти завтра вечером на родительское собрание?.. Потому что твою жену непрерывно тошнит! Ну и что? Без тебя она не справится? Позволь напомнить тебе, что, когда я ждала Матиаса, я постоянно падала в обморок, но это не мешало мне работать в магазине... У меня не было выбора: ты сидел без работы. Это ты забыл!..

Хлоп! Вешает трубку.

Бип-бип... Бип-бип...

Старшая отключает телефон.

– Надоел он мне, сукин сын! Эта стерва из него веревки вьет! Да чтоб он сдох!..

Вы оставляете ее речь без комментариев. У Жюстины от рождения был неукротимый, взрывной характер, а с годами эти качества расцвели пышным цветом. Любое мало-мальски критическое замечание с вашей стороны навлечет на вас кучу неприятностей, а вы уже в том возрасте, когда пропадает всякая охота спорить и тем более ссориться со своими детьми.

Вы предпочитаете промолчать.

Тем не менее война между Старшей и новой мадам Рауль вас беспокоит, и вы рассказываете об этом Деточке. (Психоаналитикам, надо думать, не понравилось бы, что вы делитесь секретами – пусть не всеми, а только некоторыми... – с младшей дочерью.) Ну и ладно. Можно ли сегодня доверять им самим и медикам вообще, когда журнал «Наука и будущее» приводит список 478 больниц, где пациент рискует умереть из-за плохого ухода? Вы теперь стараетесь не простужаться.

– Ревность – это страшный порок! – провозглашает Ализе, о которой вы и забыли, погрузившись в размышление о качестве медицинского обслуживания во Франции.

И разражается рыданиями.

Бросаетесь к ней, обнимаете ее и баюкаете, как маленькую (восхитительное ощущение).

– Ну!.. Что такое?

– Не скажу! – хнычет Деточка. – Мне стыдно!

– Матери можно во всем признаться, и ничего стыдного тут нет, – говорите вы дрожащим голосом.

– Я... Я тоже подыхаю от ревности!

– Ты ревнуешь Жиля?

– Дааааа!

Болезнь передалась и ей.

Прерываемые душераздирающими всхлипываниями объяснения Ализе весьма туманны. Сначала вы думаете, что этот самый Жиль, наделенный небесно-голубого цвета глазами, клеится ко всем девицам подряд. Оказывается, нет: это девицы к нему клеятся, а он не возражает. Дело в том, что наш адвокат без клиентуры, обладая прехорошеньким личиком, зарабатывает деньги демонстрацией мужской одежды и пользуется бешеным успехом у молодых девушек и даже у дам, и все они смотрят на него с вожделением, как кошка на голубя.

Ализе потеряла покой и сон.

– Понимаешь, он такой симпатичный, такой очаровательный, что одна из этих стервозин его в конце концов у меня уведет.

– Он гуляет с другой?

(У вас много лет ушло на то, чтобы усвоить: «гулять» с девицей – или с парнем – означает вовсе не «идти по улице, держась за руки», а «спать» с указанным лицом.)

Деточка подпрыгивает.

– Ты с ума сошла! Он прекрасно понимает, что я ему сперва яйца отрежу, а потом уж буду разбираться, что и с кем!

– Тогда чего ты страдаешь?

– Сразу видно: ты понятия не имеешь, что такое ревность...

Дочь и не подозревает, что ее мать ревнива, как тигрица! Просто тигрица эта научилась прятать свои клыки. Потому что мужчин, готовых задушить любимую, стоит ей рассеянно взглянуть на другого самца, подозрительность в женщине раздражает. Таких женщин называют назойливыми. Капелька ревности тешит мужское самолюбие, избыток – выводит мужчин из себя.

Не объяснять же дочери, что, хотя вы и научились сохранять невозмутимость, видя чарующие улыбки Любимого Мужа, обращенные к любой самке моложе ста лет, у вас при этом бурлит кровь и сводит живот, вам хочется завыть, укусить предателя, стукнуть его громадной желтой лампой из вашей гостиной, выколоть ему глаза вилкой и т.д.

Своего первого возлюбленного вы едва не убили, треснув его по голове чудовищной, но для дела очень удобной бронзовой статуэткой, когда однажды вечером он вернулся со следами губной помады на воротничке. Он попытался вам объяснить, что прощался с Арианой, своей бывшей невестой – красавицей, в отличие от вас, – которой он тем не менее предпочел вашу скромную особу. Вы были в таком бешенстве, что слушать ничего не желали. Что еще за прощания с поцелуями?.. Вы орали так, что незадачливому жениху пришлось спасаться бегством. Вы расторгли помолвку, но перед тем перевернули вверх дном квартиру упомянутой Арианы (красавицы, в отличие от вас). Я тебе покажу, я тебе трусики маникюрными ножницами в лоскутки искромсаю... платья зубами изорву... телевизор твой утюгом размозжу...