Леонид Ленч - Тернистый путь

В. Г. Петунников с добродушным смехом сказал громко:

— Знает, собака, что сейчас у нас требуют вежливости в обращении с подчиненными… а не то и в фельетон можешь угодить!

В общем, общественность явно склонялась к тому, чтобы признать опыт кибернетиков удачным, как вдруг кому-то из членов жюри взбрело в голову сказать Роберту Робертовичу такое:

— А как вы будете реагировать, Роберт Робертович, если вдруг окажется, что, несмотря на все ваши циркуляры, письма, воззвания и обращения, низовка не привела в состояние боевой готовности людей и механизмы в связи с приближением, согласно календарных сроков, весеннего времени года?!

Робот-начальник задумался, на его механическом лице, к удивлению общественности, появилось живое выражение растерянности и смущения, очи-лампочки замигали часто-часто, внутри у машины что-то защелкало и зашипело, раздался подозрительный треск, и в воздухе запахло жженой резиной.

Бедный Роберт Робертович бессильно поник над своим столом.

Миловидная брюнетка растерянно объявила, что робот-начальник безнадежно вышел из строя.

Разочарованная общественность разошлась по домам.

Впоследствии, рассказывая близким друзьям о неудаче кибернетиков, Василий Герасимович Петунников говорил так:

— Машина вела себя очень хорошо! Все делала правильно, застраховала себя со всех сторон: в ответ на любую придирку могла бы предъявить соответствующий оправдательный документ. Да я бы на месте этого ихнего Роберта Робертовича ухом бы не повел, от любых обследований отбился бы. Где отчетность… временно, конечно… того… подправил бы малость, где обещание торжественное вставил… на объективные всегда можно сослаться, да притом такого туману напустить, что никакой контроль не подкусит! Э-э, да что там говорить, делов-то на копейку. А этот механический болван заволновался, заметался и по пустяковому, в сущности, поводу схватил электронный, так сказать, инфаркт Нет, братцы, никогда машина не сможет заменить живого человека, никогда!

I

История, которую я хочу рассказать, на мой взгляд забавная, произошла в Москве некоторое время тому назад, в канун Нового года.

Мне представляется полезным для начала познакомить вас с героями этой маленькой реальной сказки из жизни большого мирового города.

Начнем с наших московских гостей — с мистера Джона Грахэма Таккера-младшего, инженера и дельца из Чикаго, и его супруги, миссис Элизабет Таккер, урожденной Моонин.

Элизабет Таккер за сорок, она хорошо сохранилась и выглядит эффектно даже без косметических ухищрений. Впрочем, многие находят ее внешность излишне холодной и строгой. «В ее голубых глазах больше льда, чем неба», — утверждают они В приданое мужу она принесла порядочное состояние, властный мормонский характер и педантизм верной жены и добродетельной матери, всегда действующей на мужа и детей несколько угнетающе. Воспитанная в строгих правилах правоверной и даже ветхозаветной мормонской семьи, Элизабет Моонин до выхода замуж была девушкой очень наивной и даже старомодной. Ее расторопные подружки рассказывали про нее, что она в первую брачную ночь, когда Джон Грахэм Таккер-младший предъявил свои супружеские права, страшно возмутилась и с негодованием сказала. «Боже мой, чего только не выдумают эти мужчины!» Впрочем, впоследствии она нашла, что выдумка Таккера-младшего не самая худшая из мужских выдумок, и подарила ему двух мальчиков-близнецов. Тем не менее выражение «Чего только не выдумают эти мужчины!» осталось ее любимым присловьем.

Джон Грахэм-младший — хороший инженер и преуспевающий делец, но я не стану тут перечислять, чем он владеет и чем хочет владеть, — для рассказа это не имеет значения. Он участник минувшей мировой войны с немецким фашизмом, служил в авиации по своей инженерной специальности и воевал храбро. Настроен он — с нашей, московской точки зрения — прогрессивно, но это особая, чисто американская прогрессивность, в основе которой лежит практицизм убежденного прагматика: прогрессивно то, что в данный момент выгодно!

Однако к русским, к Советской России Таккер-младший питал и, надеюсь, до сих пор питает искреннюю симпатию, что объясняется некоторыми особенностями его биографии, о которых придется рассказать более подробно. Дело в том, что Таккер-младший, тоже инженер, в тридцатых годах жил в Союзе, работая по контракту с Советским правительством на строительстве одного крупного металлургического комбината на востоке нашей страны. Джон Грахэм-младший, тогда просто Джонни, ходил в русскую школу, свободно, хотя и с акцентом, болтал по-русски (у него были способности к изучению иностранных языков) и дружил со своими русскими однокашниками, которые хотя и посмеивались над его акцентом, нарядными костюмчиками и манерой держаться, но в общем относились к нему хорошо.