Майю Лассила: За спичками. Воскресший из мертвых

Было бы, однако, неверно отождествлять Ионни с народным героем. Для народного героя Ионни пошел не совсем обычными путями: он, человек из народа, обязанный лучшими своими качествами народной среде, уклонился от обычной дороги народного героя, уклонился от труда и от борьбы за право на труд. Ионни трудится от случая к случаю, стремясь сохранить свою независимость также и от труда. Лозунги народной борьбы (например, «долой титулы») восприняты им совершенно механически, а роль штрейкбрехера во время всеобщего восстания нисколько не смущает его.

Ионни далек от идеала автора, но даже будучи таким, каков он есть, он одним только своим присутствием разоблачает буржуазный мир, с которым не желает вступать ни в какую положительную связь. Сталкивая Ионни с буржуазным миром, автор подчеркивает всю нелепость собственнических отношений, лежащих в основе этого мира. Буржуазный мир, как видно из повести, — это нагромождение случайностей, страшный беспорядок, господство ложных ценностей.

События, о которых рассказывает повесть, носят часто фантастический характер, но как бы странны и преувеличенны ни были эти происшествия, они выражают типические и характерные отношения той жизни, которую писатель изображает. Лассила лишь обостряет события, оставляя в их основе реальные положения и типичные социальные характеры. Он в этой повести остается реалистом, хотя реализм здесь приобретает особую комико-гиперболическую форму выражения.

Лассила — один из самых лучших представителей финской литературы — причем литературы демократической, прогрессивной. В большей или в меньшей степени творчество передовых финских писателей развивалось под влиянием классической русской литературы и русской общественной мысли. Со второй половины XIX века в Финляндии наблюдается повышенный интерес к русской культуре и литературе. Одно за другим появляются в финских переводах произведения Пушкина, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Льва Толстого, Чехова. Газеты и журналы помещают статьи, посвященные вопросам русской литературы, эти вопросы обсуждаются в финских литературных объединениях, финские литераторы изучают русский язык. Идеи и темы русской литературы находят отклики в литературе Финляндии. В первую очередь это относится к Лассила, который знал Россию, проникся русским идейным миром, воспитал себя на русской классической литературе. Тем более интересно для советского читателя ознакомиться с этими повестями, которые являются лучшими творениями писателя-революционера и которые во всей финской литературе занимают важное место как в художественном, так и в идейном отношении.

Л. Виролайнен

— А что, черная корова отелилась у Ватанена? — сказала Анна-Лийса, жена Антти Ихалайнена, проживающего в деревне Кутсу, что в Липери.

Она сказала это как бы про себя, сажая хлебы в печку. Эта мысль промелькнула у нее в голове просто так, неожиданно.

— Говорят, уже отелилась, — ответила Миина Сормунен, которая случайно зашла в гости и теперь, шумно прихлебывая, пила кофе. Потом, подумав, что Анна-Лийса ведет речь, быть может, о корове Антти Ватанена, переспросила:

— Ты что, о корове Юсси Ватанена?

— Да, — ответила Анна-Лийса.

Тогда Миина снова подтвердила:

— Говорят, уже отелилась.

— Ах, вот как…

Некоторое время Анна-Лийса возилась со своими хлебами, потом опять спросила:

— Телку или бычка она принесла?

— Корова Юсси Ватанена?

— Да…

— Говорят, телку принесла, — сказала Миина.

— Телку, значит… А что, Юсси оставил ее или зарезал? — продолжала расспрашивать Анна-Лийса.

Прихлебывая кофе, Миина сказала:

— Кажется, он ее зарезал.

И, наливая кофе в блюдечко, Миина добавила:

— У этого Юсси и без того большое стадо. На что ему еще их оставлять?

Воцарилось долгое молчание. Сам хозяин Антти Ихалайнен с трубкой в зубах лежал брюхом на скамейке. Глаза его были полузакрыты, и трубка едва не падала изо рта.

Однако он слышал разговор и даже сквозь сон понял, о чем шла речь. Конечно, он не все осознал с достаточной ясностью, но кое в чем он все-таки разобрался. И даже пробормотал сквозь сон:

— Хватает скота у Юсси. Сколько же теперь у него дойных коров?

— А-а, проснулся, — сказала Анна-Лийса.

Миина Сормунен стала подсчитывать коров: