Владимир Марченко: М. Ж.

Перед тем как войти в контору, Иван Поликарпович застегнул пуговку на рубашке, подтянул галстук на положенное место и оглядел брючину с высохшим невзрачным пятнышком. Громко топая, с обиженным лицом, ворвался в кабинет. Когда плюхнулся в кресло, Иван Поликарпович вытянул ногу и взглянул на брючину. «Мерзавец. – выдохнул, скрипя своими и металлическими зубами. – Никакого уважения к товарищам. Что творится в мире…». Он встал, прошелся по кабинету, наливаясь жуткой злобой и ненавистью ко всем, кто сегодня сидел за рулём автомобилей. Ворвавшись вихрем или смерчем в комнату, где за столами сидело пять сотрудников, умело делающих вид кропотливой работы над документами. Жужжал арифмометр, музыкально вторили древние деревянные счёты.

– Где квартальный? Кто задержал сводку за квартал? Вижу, халтурите, – Пышкина трудно провести. Он знал, что в послеобеденное время никто не может работать в полную силу своих обязанностей и трудолюбия. У каждого сотрудника нашлись просчеты и недостатки. Особенно досталось чертёжнице Любочке – у неё вдруг выкатилось из стола крохотное круглое зеркальце. Это стало темой долгого и обвинительного разговора. Любочка заплакала, а Иван Поликарпович удалился. Лица сотрудников потускнели и озлобились. Гнев Пышкина угас, а пятнышко осталось. Он пригласил к себе Мямлина – не старого, но и далеко не молодого ветерана отдела, работавшего инженером-оператором по процессам совместимости материалов.

– Найди, дружок, мне мерзавца, который окатил меня с ног до шляпы грязью на проспекте. – Пёрышкин придвинул на край стола лоскуток бумаги, на котором нацарапаны цифры. – Автомобиль такой, – крутнул рукой Иван Поликарпович в воздухе над столом. – Полчаса назад спешу на работу…

– Мы этого не оставим. Найдём нарушителя. У меня племянник в ГАИ и еще кое-кто имеется в запасе в органах, – схватил лоскуток Мямлин, выскальзывая за дверь так быстро и аккуратно, как мог это делать один Мямлин.

До конца рабочего режима оставалось семь минут, когда в кабинет Пышкина вошел усталый и довольный Мямлин.

– Нашел! – крикнул он, словно Архимед, обнаружив точку опоры для своего рычага.

– Что нашел? – строго удивился Иван Поликарпович. Он забыл об инценденте за разгадыванием кроссворда.

– Ну, того шоферишку, что вас обмарал грязью.

– Молодец, чуткий вы товарищ, но благодарность тебе объявлю к празднику. А того хулигана мы в бараний рог. Штраф уплатит, – Пышкин показал, как нужно сворачивать в бараний рог хулиганов вместе с автомашинами.

– Я. Это Обзвонил всех…

– В Правилах нет такого пункта, чтобы пешеходов обливать холодной водой. Это хорошо, что ты посетил столько организаций. Нашел ведь. Премию тебе выпишу за находчивость. За чуткость и рвение…

– Машина эта…

– Ценный подарок тебе вручим за четкое выполнение рабочих обязанностей. Правильно сделал. Хулиганам не место в нашем обществе. Если каждый водитель, станет на прохожих брызгать колёсами, то тогда лучше и по улицам не ходить. Жить выходит нельзя, чтобы тебе не испортили одежду.

– Машина знаете…

– Что машина? Накажем мерзавца по все строгости закона. Он нарочно всё это подстроил. А чья машина не имеет никакого значения. Мы их в дугу. – Он показал, как нужно сгибать в дугу плохих людей и технику, на которой они портят людям настроение, и создают на дорогах аварийные ситуации.

– Машина принадлежит, Иван Поликарпович, – дальше Мямлин продолжал уже вкрадчивым шепотом, оглядываясь на дверь.

– Да? – испуганно удивился Пышкин. – Неужели? Вот оно что? А я смотрю, вроде номер знакомый. Другой бы шоферишко такого натворил, а этот…Хорошо, что его автомобиль, а то неизвестно чем мог кончиться этот день. Кого-нибудь запросто мог переехать. Иди, дружок. Молчи. Знакомый номерок. Я – сам. – Иван Поликарпович легонько потёр пятнышко, и оно исчезло. Он был даже рад, что пострадал от автомашины самого начальника треста.

Работники отдела выходили из кабинета подавленными и понурыми. Только Мямлин был весел и что-то даже насвистывал, перепрыгивая через две ступеньки. Он полдня сидел в клубе, играя в шахматы. Сегодня он смог выиграть у местного чемпиона-разрядника. Номера всех авто треста он знал наизусть, а автомобиль, номер которого написал Пышкин так и остался неизвестным.

Скромной игрушкой на невидимой ёлке висела Луна. Порфирий Николаевич Пёрышкин возвращался с работы.

…На этот раз он решил окончательно. «Всё. Напишу заявление о переводе на другое место, в отдалённую мастерскую». Вспомнил, какую нелёгкую производственную задачу решил сегодня, и его повело в сторону, а Луна скользнула по тёмному полотну неба и закачалась, как маятник от часов в зале регистрации. «А если не отпустят, – мучительно подумал Пёрышкин, – Ведь три заявления отклонены. Незаменимых нет. Но так жить нельзя. Заведующий должен понять, что он устал, силы кончаются уже во второй половине дня, а работа требует напряжения умственных и физических сил. Клиента нельзя сердить. Он обидится и напишет жалобу, тогда двадцать пять лет непорочной службы будут запятнаны. Клиент должен быть счастливым, потому что он всегда прав. Но как это сделать? Он не может работать, как раньше. Года дают о себе знать. Организм не тот. На моё место нужно молодого, а лучше девушку, и тоже энергичную».