Михаил Серегин - Самая срочная служба

«Мясо с салом» оказался из местных, а вся эта кодла, высказывавшая Резинкину, что он не должен танцевать с Викой, – из «болотных». Нарыв назрел, и Резинкин, сам того не желая, оказался в ненужное время в ненужном месте.

Кое-как удержавшись на ногах, он ушел быстро в сторону и скрылся за танцующими, не очень-то разбирая, что там происходит за его спиной. «Слава богу, фуражку не потерял», – вот чем была занята его голова в то время, как на месте столкновения уже вовсю шла словесная перепалка, в которой количество цензурных слов было сведено к минимуму.

Тяжело пыхтя, Резинкин добрался до своих, где ожидал получить очередной удар от Забейко, но тот не думал бить его.

– Какой ловкий. Хорошо танцевалось? А потом ты че-то там задергался, тебя куда-то пихнули, – ухмылялся Петро. – Еще раз с места сдвинешься – тебе в казарму лучше не заходить.

Резинкин поискал глазами старшего лейтенанта Кобзева, мысленно к нему взывая: «Тут, понимаете ли, товарищ офицер, дедовщина вовсю, угрозы, а вас нету».

А его и действительно не было. Кобзев стоял в темном уголочке рядом с завклубом Леной Синицыной, попросившей комбата выделить солдат для охраны порядка на дискотеке, и, обхватив ее за талию, потихоньку тискал, потому как жена – это жена, а завклубом Леночка – это совсем иное. Это очень нужно время от времени, и чтобы жена об этом не знала.

Резкие девичьи крики стали неожиданностью, наверное, только именно для этого лейтенанта и Леночки, потому как все остальные уже давно были готовы к тому, что это самое вот-вот начнется. И это благодаря Резинкину, стоявшему сейчас у стены и пытавшемуся прийти в чувство от нежных рук Вики и от тумаков жлобов.

– Прекратите! – кричала какая-то девчонка.

– Меня задели! – выла другая.

А где-то в середине зала шла мясорубка. Парни выли, вылетали из образовавшейся кучи и бросались в нее вновь. Волна прокатилась по толпе, и местные, и гости разбежались к противоположным стенам. Только в середине шла бойня, причем лупили в темноте и своих, и чужих. С двух сторон начали подходить еще бойцы, постоять за своих.

– Быстро свет! – скомандовал Кобзев, отцепившись от Леночки.

Та испуганно таращилась в полумрак. Тем временем диджей, сидя за своей стойкой с закрытыми глазами, ритмично тряс башкой под музон, совершенно не желая знать, что там происходит с танцующими.

Лена бойко добралась до рубильника, зажглись лампы дневного света, и в зале стало светло. Бьющиеся на какое-то мгновение дрогнули, а затем продолжили бойню под современные ритмы.

Диджей продолжал сидеть с закрытыми глазами и натоптывать в ритм ботинком на высоком каблуке. Композиция закончилась. А в середине зала продолжалось побоище.

Кобзев построил людей в колонну по двое и кинул их вперед с задачей – рассечь, развести две стороны.

– А теперь белый танец, – объявил диджей. – Дамы приглашают кавалеров.

Дамы тем временем стояли вдоль стенок, щурились и приводили в порядок одежду: пока они выбирались на безопасное место, им досталось.

Старший лейтенант думал, что его солдаты войдут в эту кучу, как нож в масло. Так мог думать только такой придурок, как Кобзев, который в жизни-то дрался всего пару раз, и то драки сводились к тому, что его просто били в военном училище. А сейчас здесь сошлись две крепкие банды, которые давным-давно мечтали выяснить между собой отношения.

Вся солдатская колонна почему-то не желала проходить вперед. Казарян, поскольку шел первым, встал в метре от дерущейся, колышущейся кучи и бормотал:

– Че, я придурок, что ль?

Тут его зацепили и дернули внутрь свалки. Поскольку дед был не из хилых, он успел оттолкнуть кого-то. Схватил чью-то руку и вывернул кисть. Покалеченный взвыл. Его вопль повлек весьма страшные последствия.

– Солдаты охренели, – выл он, – мне вывернули руку!

Поскольку ни «болотные», ни «дырявые» не могли знать, кому принадлежит этот крик, обе стороны восприняли это как сигнал к атаке на солдат.

Куча из «дырявых» и «болотных» быстренько рассосалась, в стороны начали отползать раненые. За некоторыми тянулся пугающий кровавый след, а у стен их встречали сестры милосердия в мини-юбках и окружали заботой и любовью.

Против неполных тридцати человек выстраивалась шеренга, раза в три превосходящая по своей численности.

– Что будет! Что будет! – Кобзев метался на заднем плане, не зная, что делать.

Пистолета в кобуре не было. Остановить это он никак не мог. Надвигающееся побоище, еще не начавшись, пугало его своими масштабами.