Евгений Дубровин - Лесник Юра Дымов

– В жизнь нельзя входить тюфяком, – говорил он, вымазывая хлебом банку из-под скумбрии. – В жизнь надо выходить сильным. Все знать, все уметь, а если не знаешь и не умеешь, все равно лезть вперед нахрапом, на арапа. Вот я три цветка назвал на арапа, а вы даже не заметили.

– А в результате? – спросил Юра.

– В результате… – Влад расхохотался. – В результате у тебя разбит нос.

– Я не про это, а вообще.

– А если вообще, то сильным достается все: слава, деньги, женщины.

– Ну, а если человеку не нужны слава, деньги, женщины?

– Как это не нужны? – Влад был поражен. Он покачал головой. – Такого не бывает. Всем хочется сладкого. Тебе вот не хочется?

– Не знаю… Наверно, нет…

– Хочется, но не умеешь взять, – сказал Влад уверенно.

– Я лес люблю, – сказал Дымов. – И животных. У меня есть собака Тамара…

Но Влад уже не слушал. Он спал, положив голову на стол. Заснул он мгновенно. Наклонился к банке консервов и опустил голову на единственную тарелку. Галка еле растолкала его и увела полусонного на кровать.

Юра ушел спать в сарайчик для дров, у него там было немного накошено сена – на зиму Юра решил купить теленка. Ему почему-то очень хотелось иметь теленка.

Утром, было совсем еще рано, Юра проснулся от треска мотоцикла. Он вышел на улицу. Солнце еще не встало. Лес был в тумане, трава покрыта росой.

Посередине двора, возле пускавшего синие клубы дыма мотоцикла, стояли Влад с Галкой и разговаривали.

– Ты просто чокнулась, – говорил Влад. – Сначала я думал, что ты шутишь, а ты, оказывается, просто чокнулась.

– Мне его жалко… А ты сильный. Ты нигде не пропадешь.

– Тьфу! – плюнул Влад. – Ну, дура! Жалко ей! Да если всех жалеть, жалелки не хватит!

– И потом я устала– от тебя. Я все время предмет опеки. А мне самой хочется кого-нибудь опекать. Найдешь себе еще…

– Да уж в этом не сомневайся. Ну, привык!

– Привык…

Влад дал газ и умчался по дороге, не оглядываясь. Синий дым смешался с туманом, и через полминуты Влад исчез, как космонавт, растворившись в слоях атмосферы. Некоторое время еще доносился стрекот мотоцикла, все тише и тише, пока не стал похож на редкое бульканье воды в кастрюле, когда варится что-нибудь на медленном огне; потом стало абсолютно тихо.

– Что случилось? – спросил Юра, хотя уже знал, что случилось.

– Я решила остаться с тобой, – сказала Галка. – Не прогонишь? Если прогонишь – уеду поездом.

– Юра сглотнул слюну.

– Не… не прогоню, – прохрипел он. Голос не слушался Дымова. Так он приобрел себе жену. Галка оказалась хорошей женой. Она

быстро привела в порядок его жилище, наладила регулярное, как в столовой, питание, насолила грибов. Они купили маленький холодильник, еще кое-что по мелочам, и убежище лесника стало теперь нормальным домом. Дымов предлагал Галке зарегистрироваться, но она наотрез отказалась.

– Не… не буду себя связывать путами. Зимой я все равно уеду. Зимой я люблю ходить по театрам, а здесь у тебя театра нет. Да и сам говорил: зимой ты помрешь. Вот удовольствие – хоронить тебя. Лучше уж ты навсегда останешься у меня в памяти живым.

Зимой она в самом деле уехала, и Дымов остался один. Снова в доме стало тоскливо, не прибрано, неуютно. Дымов купил себе теленка, но и теленок не спасал от тоски.

Лесник одичал, редко показывался в поселке. Его серьезно заинтересовали животные и птицы. Дымов вдруг с удивлением убедился, что животные и птицы совсем его не боятся, а даже наоборот – напрашиваются на контакт. Так, например, сороки, не говоря уже о синицах, садились ему на плечи и руки, когда он выносил им еду. Откуда-то появилась белка и тоже, немного поосторожничав, стала брать сухарики из ладони. Он сходил на базар и купил ей кедровых орешков. Дымов все ждал зайца, но заяц так и не показался – наверно, все-таки Влад задавил последнего.

Вечерами Дымов читал лесные книги, мастерил кормушки, скворечники. Кормушки и скворечники выходили странными: неуклюжими, непривычными, непрочными. Днем Юра с ружьем обходил лес, развешивал кормушки и скворечники, высматривал браконьеров. Но браконьеров не было – ленились ходить зимой в лес да и делать там было нечего: охотиться не на что. Правда, Евгений Семенович обещал со временем приобрести и запустить в речушку, протекавшую через лес и едва дотягивавшую до большой реки, пару бобров – «тебе и мне на воротники», пошутил главный инженер – и даже завезти лося, но пока ничье присутствие, за исключением птиц, не нарушало тишины леса.