Игорь Срибный - Казацкие байки

Прошло несколько лет, и воротился на Хортицу друг Чуб, так и не нашедший себе супругу. Решил навестить он старого товарища и узнать, как у него жизнь сложилась с дочерью рыбака. Идёт он улице, со знакомыми казаками раскланивается, а навстречу ему вдруг! женщина неземной красоты. Он чуть было дар речи не потерял, завидев красоту такую! Он её спросил, как найти его друга Калину. Она показала. Приходит и видит: сидит его друг, корзину плетёт, а вокруг детишки бегают.

— Как живёшь, брат Калина?! – воскликнул Чуб.

— Хорошо живу, брат, Чуб! - ответил Калина, обнимая побратима. - Сыт, одет, обут, женою да детишками обласкан!

Тут входит та самая красавица, от вида которой у Чуба давеча едва ноги не подкосились… Да на подносе угощенье несёт казакам.

— Вот, познакомься, брат Чуб! Это моя жена Наталка.

— Как? Ты что женился ещё раз?

— Нет, это всё та же женщина, что ты видел на косе Долгой.

— Что за колдовство? Как же это произошло, что она так изменилась?

— А ты спроси у неё сам.

Поклонился Чуб женщине в пояс и спрашивает:

— Прости уж казака за бестактность, красавица, но я помню, какая ты была. Что же должно было случиться, что ты стала столь прекрасной?

— Просто, когда мой супруг сватал меня, я поняла, что стою десяти золотых дукатов... И даже больше...

- Расскажу-ка я вам, шановнии добродии, одну старую гишторию – немало поучительную и на сей день.

В одном зимовнике, я уж и не вспомню в каком, жила себе женщина, и был у нее единственный сын. Жили они в хатенке-завалюшке и терпели большую нужду. Часто случалось так, что не было у них даже куска хлеба.

Вот казачку исполнилось двенадцать лет, и отдала его мать в услужение на господский двор далеко-далеко от дома. Стал мальчик пасти коров и овец. Прошел год, и получил мальчик за работу один серебряный талер, столько же он получил

за второй год работы, да и за третий вышло не больше. Взял он тогда весь свой заработок за три года, попрощался под Рождество с хозяевами и отправился домой…

Вдруг, откуда ни возьмись, идет ему навстречу старуха. Остановила она казачка, да и говорит:

- Хлопчик, помоги старушке, не дай умереть с голоду! Подай мне одну монетку!

- Возьмите, бабушка, дай вам Бог жизни долгой! - ответил мальчик и протянул ей один талер.

Поблагодарила его старуха и пропала. Осталось теперь у казачка только два талера.

Шел он, шел, да вдруг опять старуха ему навстречу. Еще более древняя, да годами немалыми согбенная.

- Эх, хлопчик, - сказала старуха. – Вижу, радостный идешь домой, матери подарок к Рождеству несешь. А я вот уж третий день во рту маковой росинки не держала. Дай мне одну монетку!

- Что ж, вам она, пожалуй, нужней! – сказал мальчик и протянул ей один талер. – Пусть хранит вас Господь, бабушка!

Поблагодарила его старуха и пропала. Теперь осталась у казачка только одна монетка. Но он все равно не унывал, думая, что и одного талера им с матерью хватит, чтоб прокормиться какое-то время.

Шел он, шел, да вдруг опять навстречу ему старуха. Да такая древняя, что уже еле идет, на клюку опираясь.

Остановила она казачка, да и говорит:

- А не подашь ли ты мне, хлопчик, одну монетку! Ибо так я хочу есть, что уж ноги не держат!

- Отчего ж не подать? - ответил казачок и протянул ей свой последний талер. – Идите с Богом, бабушка!

Поблагодарила его старуха и пропала.

Понял казачок, что ни одной монетки у него не осталось, сел на

камень и горько заплакал. Вспомнил он, как тяжко работал три долгих года, как часто рвал одежду, когда пас скот в лесу да в горах. А теперь вот даже ниток не на что ему купить, чтобы дырки на штанах да на кожушке стареньком залатать. Но только и старушкам не мог он отказать, видя их старость почтенную, да нужду великую…

- Ох, и попадет же мне от матушки, - промолвил мальчик, утирая горькие слезы. - Хорошую трепку она мне задаст...

И вдруг чей-то голос спрашивает:

- Почему ты так горько плачешь, казаче?

Поднял он голову и увидел маленькую, сгорбленную старушку.

- Как же мне не плакать, - ответил хлопчик. - Три года пас я скот и получил за работу всего три талера. Но встретились мне на пути три старушки, которые в великой нужде пребывали, и отдал я им все свои сбережения. И домой к матери я явлюся на Рождество с пустыми руками.

- Не плачь, хлопчик, - сказала старушка. - Это ведь мне ты отдал свои монетки и в первый, и во второй, и в третий раз.

Не поверил казачок и сказал:

- Этого не может быть! Я же видел, что отдаю монетки трем разным старушкам!