Игорь Срибный - Казацкие байки

- Нет… - цыган вдруг понимаеть, что обманул его казак самым, что ни есть подлым образом.

- Так мы же… Ты же… - цыган от волнениев жутких уж и дар речи растерял… Ведь не бывало никогда, чтобы казак цыгана вокруг пальца обвел. Скорей, наоборот бывало часто и густо…

- Дак што жа? – казак ответствует, - "мы же, ты же…" Скажи уж честно, что проспорил, да разойдемся каждый по своим делам. Только я с конем пойду, а ты, уж не обессудь, без коня.

Голопупенко развернулся, цыгана так и оставив на шляху с открытым ртом, да и повел коня к реке.

Искупал бедолаху в водах речных, раны его обмыл да чистою холстинкою обтер. А конь вдруг голову свою казаку на плечо положил и так посмотрел… Ну чисто человек глянул…

Да и повел Голопупенко коня в курень свой. А тама уж склянку с жиром медвежьим вынес из хаты, что раны самые тяжелые заживляеть, да раны-то у коня и замазал им. Сенца свежего закинул в ясли, водицы колодезной в корыто залил, соломки подстелил в денник, чтобы, значить, коню помякше было, и пошел спать.

А вот рано-поутру чудо-то и приключилось. Выходит Голопупенко на двор, чтоб по малому делу за угол забежать, да только видит – в деннике вместо клячи полудохлой конь-красавец стоит. Копытом в нетерпении бьеть, да глазом лиловым косит, мол, давай-ка, хозяин в степь пробежимся.

Тут, конешное дело, не удержался казак. Заседлал коня, вскочил в седло, как был, в одних штанах необъятных, да и гикнул по-молодецки…

Матинко ридна!... Да в жизни своей, богатой на стычки и сражения, Голопупенко, потерявший под собою четверых коней, такого аллюру не бачив. Бо конь его не скакал по степу широкому, а летел, земли не касаясь. А когда воротилися на баз, конь вдруг говорит человечьим голосом:

- Гляди же, хозяин. Чую я, что этой ночью нападут враги на курень силою несметною. Ты не бойся. Лишь только зачнут казачки гнуться пред силой тою, скачи смело в самую гущу татар, да срази их хана. Потом порази самых лучших воинов. В третий раз разметай отряд их передовой. А боле судьбу не искушай, бо либо ты погибнешь, либо я паду… Обещай же мне, что не боле трех разов ты в битву пойдешь…

Однако же, так и случилося, как конь сказал. Большая битва произошла ночью… И хоть приготовилися казаки, Голопупенкой предупрежденные: и ловушек нарыли и ежей железных под копыта конски набросали, и тучею стрел татар встретили, а только было их столько, что дрогнули казаки, тесниться к отходу стали.

Вскочил тогда Голопупенко на своего коня, да и врубился в гущу врагов, дорогу себе к шатру ханскому прорубая. И ведь сразил наповал Бидай-хана. И назад к своим прорвался.

И вновь дрогнули казаки под напором татарского войска. И вновь помчался Голопупенко в самую свалку ворога. Да пятерых батыров и свали в драке.

И в третий раз дрогнули казаки. Помчался Голопупенко сам-один на передовой отряд татарский, да и разметал его по степи.

Да только в горячке битвы позабыл казак совсем о том, что коню свому обещал, и в четвертый раз ринулся в битву. И стрела татарская с наконечником каленым пробила бок конский, и свалился конь замертво…

Похоронил казак коня на кургане высоком и горько оплакивал гибель его. Как вдруг буря ударила страшная. Дождь лупанул такой, что градины с неба посыпались с голубиное яйцо величиною. Но не ушел казак с кургана, лишь попоною конской от града покрылся. И продолжал слезы лить горючие по коню, которого погубил из-за удальства да бесшабашности своей.

Вдруг слышит Голопупенко глас из-под земли:

- Не лей ты боле слезы, хозяин. Такова доля, знать, моя была – в битве погибнуть. А только такой смерти и желал я, ибо позорна мне смерть была в животах детишек цыганских, аки мясо безродное свинячье… Но ты иди к своему куреню, казак. А как спустишься с кургана, подарок найдешь от меня…

Спустился казак с холма, в грязи подметками скользя, смотрит – конь стоит, воронова крыла чернее. Да такой конь, что никогда казак такого в жизни не видывал…

Увидал конь казака, заржал радостно, копытами забил, ошметки грязи далеко-далеко раскидывая… А как подошел Голопупенко к ему, конь на передни ноги присел, чтобы, значить, казаку, горем прибитому, сесть полекше было…

Голопупенко, панове, прозвал коня того Вороном за масть его вороную.

Долго, однако, конь казаку служил. Не раз и не два Ворон жизнь ему в битвах спасал. Однажды князь Мазовецкий давал Голопупенке за его двенадцать жеребцов и двенадцать кобылиц – богатство для казака неслыханное! Да не спокусился Голопупенко, не отдал свово друга и побратима боевого, заради богатства…