Игорь Срибный - Казацкие байки

- Я возвращаю вам, люди, половину того, что вы принесли! - воскликнул он.- Больше не нужны мне ваши жалкие подношения. Отныне я владею волшебным посохом, и моей добычей станут самые крупные звери и птицы. Для начала я желаю получить медведя! Смотрите же, люди!

Старшина, подражая Голопупенке, поднял посох и громовым голосом произнес заклинание:

- О волшебный посох! Пошли мне, старшине Часныку, большого медведя! - И кинул палку в кусты.

Палка прошуршала в кустах, но в ответ не раздалося медвежьего рыка. Поглядел на кусты старшина, подъехал к ним на своей лошади, раздвинул ветки, — а никого! Только шустрые белки бросились врассыпную!

Поняли тут зимовчане, как одурачил Голопупенко старшину, и окрестные деревья задрожали, осыпая жухлый лист, от дружного хохота. Долго смеялися люди над жадиной старшиной, а у того от бешенства руки тряслись и лицо стало, ровно буряк, багровым.

Заорал тута старшина, требуя вернуть ему ружье и охотничью добычу, двинул на людей коня. Но охотники не испугались, выставили копья, подняли луки, и все хохотали прямо в лицо чванливцу. Струсил старшина и поскакал прочь, не смея даже повернуть головы...

Пошел одного разу Голопупенко на ярмарок коня покупать.

Ибо завелося у его с десяток талеров. А куды ж казаку прибыток тратить, как не на коня? Его-то конь – Забияка погиб в бою с крымчаками, а казак без коня – кругом сирота…

Идеть, значить, Голопупенко, а навстречь ему цыган коняку ведеть. Глянул казак, а конь-то боевой. И, видать, совсем недавно в сраженьи побывал, бо хром на две ноги, да и спина вся шаблюками порубанная. Словом, панове, не гож боле конь для битвы.

А только стало вдруг Голопупенке столь жалко того коня, что говорит он цыгану:

- И куды же, добрый человек, ты такого доходягу ведешь?

- Знамо куды, - цыган ответствует, - на мясо дитям.

- А скольки же талеров ты за его отдал, шановный?

- Да нисколько, - цыган плечами пожимает.- Сменял я двух коней гарных на двух похужей, да с доплатою. А этого мне в придачу дали, бо грошей у покупателей не було боле. Тех двух я тож продал, а этого кто же купит? Вот и веду на мясо в табор свой.

- А што, добродию, ежели я тебе за этого бедолагу дам талера?

- Да на што мине твой талер, ежели я сегодня десять выручил? А дети вить есть просят мясцо-то, их талерами не накормишь.

Однако же Голопупенко такой казак был, панове, что никогда не сдавался. Коли уж решил коня заполучить, то все действия предприметь, но свово добьется.

«Э-э, - думает казак, - ежели на деньгах тебя на взял, то на спор возьму. Ибо никогда цыган не признаеть, что казак его в споре победил».

- А што, - молвит, - готов я с тобою об заклад побиться, што вот, скажем, пойдем мы с тобой на речку и обратно воротимся, но коня сего ты так и не напоишь.

- Это как же? – цыган вопрошаеть. – Ты мне помешаешь, чтоль?

- И я тебе мешать не буду, и никто не будеть, а только не выйдеть у тебя коня напоить.

- А спорим, я так понимаю, пан казак, на мово коня? Ежели я не напою его, стало быть, он тебе переходить. Тута все мине понятно. Но вот, ежели напою я коня, и мы сюды же возвернемся, что ты-то мне дашь?

Тут достаеть Голопупенко из-за пояса гаманец невеличкий, да шнурок на ем развязываеть. Ссыпал на ладошку десять талеров срибных, да и показываеть цыгану. Вот, мол, все свои талеры и отдам…

Загорелись глаза у цыгана огнем алчущим. « А давай!» - говорит, и шапкой об землю бьеть.

Пошли они на речку Крынку, что неподалеку протекала. А Голопупенко все цыгану побасенки казацки рассказываеть, думать думки не даеть.

Вскорости дошли они до речки, и цыган едва уже коня в воду чисту да прохладну не завел.

- А постой-ка, брат цыган, - говорит вдруг Голопупенко. – Что же мы без свидетелев-то пошли? Ведь ты, хитрая шельма, скажешь потом, што напоил коня, а я скажу – не напоил. Да так и будем с тобою до скончания века спорить!

- Верно говоришь, пан казак! – встрепенулся цыган. – Верно. Бо и в тебя глаза-то шельмоватые. Ты ведь тож не прочь цыгана бедного обмануть. Пошли за свидетелями!

Воротилися они на шлях, а Голопупенко узду из руки цыгана забираеть и молвит:

- Што жа, брат ты мой, забираю я коня, ибо проспорил ты.

- Это как же так? – глаза цыганьи черные едва из глазниц не выпали. – Это как же я проспорил?

- Ну посуди сам, - терпеливо Голопупенко объясняет. – На речке мы были?

- Были, - говорит цыган.

- А сюды – на шлях воротилися?

- Воротилися…

- А коня ты напоил? – Голопупенко уж и узду на свою руку намотал.