Андрей Шляхов - Из морга в дурдом и обратно

Дальше Данилов просто слушал, не уточняя.

— Но не стал стрелять, посмеялся только… Он добрый был. А когда умер, то на похороны вся Москва пришла. А я на похоронах его гитару нес!

— Это мы о ком говорим? — спросил Данилов.

— О Высоцком, — ответил Паша. — о Владимире Семеновиче. Я ему все песни писал и даже собирался на его дочери жениться…

— Разве у Высоцкого была дочь? — удивился Данилов. — Никогда не слышал.

— Была, — кивнул Паша, — от…

Взгляд Паши переместился куда-то за спину Данилова. Данилов обернулся и увидел приближающуюся троицу — профессора, заведующего отделением и лечащего врача. Когда он повернул голову обратно — Паши уже не было. Исчез, словно растворился в воздухе.

«Ну что ж, — подумал Данилов, глядя на „триумвират“. — Сейчас я стану вас удивлять, а вы будете радоваться…»

— Здравствуйте! — Профессор поздоровался первым. — Что, не ждали нас?

— Здравствуйте. — Данилов не видел причин для того, чтобы быть невежливым с самого начала разговора. — Не ждал, но раз уж вы пришли…

— Геннадий Анатольевич! — Профессор огляделся по сторонам. — Может, мы все вместе пройдем в ординаторскую? Там удобнее.

— Все зависит от Владимира Александровича, — улыбнулся заведующий отделением. — Если он будет вести себя благоразумно…

— Я уже веду себя благоразумно, — буркнул Данилов.

— Тогда пойдемте, — распорядился Лычкин.

Шли так — впереди профессор, за ним Данилов, поддерживаемый, а на самом деле удерживаемый под руку заведующим, а замыкала процессию Безменцева. В ординаторской врачи усадили Данилова на продавленный диванчик, а сами расселись вокруг него на стульях.

— Скажите мне, пожалуйста, как вы себя чувствуете? — спросил профессор.

— Нормально, — ответил Данилов.

— То, что произошло позавчера, помните?

— Помню.

— Что же толкнуло вас на отказ от лечения?

— Убежденность в его бесполезности, — ответил Данилов.

— Но сегодня вы приняли таблетки?

— Принял.

— Почему? Вы передумали и теперь хотите лечиться? — Профессор изобразил на лице радость.

«Вольдемар, ты застрянешь здесь на год, если станешь поддаваться на провокации», — напомнил самому себе Данилов.

Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше, чем сразу после пробуждения. То ли разошелся понемногу, то ли действие уколов постепенно проходило.

— Да, наверное, хочу, — подтвердил Данилов.

«Наверное» он добавил для пущего правдоподобия.

— Что же помогло вам измениться? — Профессора так и распирало от любопытства.

— Наверное, уколы, — ответил Данилов. — После них стало так хорошо, беспокойство ушло, головной боли не стало. Проснулся я сегодня и вспомнил, что я же врач, а веду себя черт-те как. Подробностей не помню, но помню, что поскандалил…

«Хватит меду, теперь — каплю дегтя».

— Вот, чувствую, что сразу надо было мне уколы назначить, тогда я уже в норму бы вошел.

Заведующий отделением на эти слова улыбнулся, а лечащий врач фыркнула.

— А давайте поподробнее… — попросил профессор.

Сегодня ему досталась главная роль. Очень грамотно — ведь с ним у Данилова конфликтов не было.

— Давайте, — легко согласился Данилов. — Таблетки я не пил по глупости, отрицать не стану. Думал, что они не нужны и не хотел грузить печень…

— Забота о своей печени очень похвальна! — сказал профессор, переглядываясь с коллегами. Те кивнули.

«Да, если я начал заботиться о здоровье, то, значит, мысли о самоубийстве меня больше не посещают, — мысленно прокомментировал Данилов. — Значит — иду на поправку».

— И беспокойство внутреннее было, грызло, не отпускало, спал плохо… А теперь выспался за весь прошлый год, на душе умиротворение, только голова малость шальная и ноги ватные, но я понимаю, что это побочные действия… Но это нестрашно, все равно пока весь день на койке валяюсь…

— А умиротворение — оно какое? — вступил в разговор заведующий отделением.

— Как после бутылки водки, — после небольшой паузы ответил Данилов. — Не только на душе хорошо, но и есть уверенность, что дальше тоже все будет хорошо.

— Это прекрасно, — похвалил заведующий.

Дальше началось главное — нечто вроде перекрестного допроса, когда все трое вразброс принялись закидывать Данилова вопросами, явно пытаясь подловить его на лжи.

Данилов на правах психически больного, да еще накачанного антипсихотическими препаратами человека исправно тупил в малом и твердо стоял на своем в большом, не забывая время от времени умолкать, чтобы собраться с мыслями. Здесь имело значение не то, как быстро ты отвечаешь на вопросы, а то, что ты на них отвечаешь и насколько разнятся твои ответы.