Юрий Бурносов - Год Мудака

— А что на допрос не ведут? — спросил Морозов громко, перекрывая здоровый бодрый пердеж.

— А и не поведут, — сказал сруль из-за своего пластика. — У них съезд сегодня. Все заняты, а те, что привезли, отдыхают. У вас бумаги нет?

— Отобрали… — вздохнул Морозов.

— Жалко. А тут нету, на ролике-то. Обычно есть, а сейчас нету. Надо жалобу написать.

— Жалобу? — удивился Морозов.

— Конечно. Вот только поведут на допрос, первым делом жалобу напишу. Ущемление прав.

— А… А можно? — пугливо спросил Морозов.

— Нужно! Ведь камера-то общая, мало ли… не каждый день мудака сажают, бывает, что и нормальных граждан, а им как без бумаги? Ой. Извините, уважаемый.

Эти слова сопроводили очередной залп, а потом сруль поинтересовался:

— А вас за что?

— Я журналист. Телевизионщик.

— Да ну?! — из-за ширмы показалась лысинка, потом черные бровастые глазки. — Журналистов же нельзя.

— Сказали, мудак.

— А что, правда?! — сруль еще более проявился из-за ширмы.

Морозов смолчал. Он даже не мог себе представить, что ему грозит. И что грозит кадровикам из телекомпании, спецнаблюдателю при телекомпании, может, даже участковым милиционеру и инспектору ВОПРАГ. Сам Морозов не слыхал, чтобы в такую проверенную контору, как телевидение, пробрался мудак. А он, Морозов Александр Алексеевич, мудак и был, как ни верти. Притом матерый, опытный.

Сруль чем-то пошуршал, покряхтел, хлопнул крышкой мусорного бачка и вышел. Обычный мужик, лет сорок с виду, вроде как еврей, но может, и не еврей, может, просто похож. Бывает с людьми такая беда.

Он демонстративно проигнорировал Морозова и сел на лавку подальше, но долго молчать не смог. Скучно в камере, с горя и с мудаком поболтать можно, все же и не слышит никто…

— Обедать должны принести, — сказал он как бы просто так.

— А тут камеры не прослушивают? — мстительно спросил Морозов, обозлившийся на сруля. Вон даже бумага у того была, вытер же задницу, а чего просил тогда?

— Не думаю, — сказал сруль, озираясь.

— Тогда представьтесь, как положено культурному человеку.

— Хопман, — недовольно сказал сруль. А может, Гофман. А может, и Гопман. Разберешь у них, у евреев.

— Морозов.

— Только вы меня в свои дела не впутывайте, — предостерег сруль.

— Не стану, — успокоил его Морозов и потрогал качавшийся зуб.

— Били? — спросил сруль со скрытым удовлетворением.

— Били…

— Мудаков часто бьют, — сказал сруль. — Вроде даже есть директива. Вы… они же не граждане.

— А вас-то за что сюда?

— Анекдот рассказал, — признался сруль.

— Который?

— Ага. Сейчас я вам рассказывать буду. А ну как прослушивают все-таки?

— А мудак не гражданин, ему можно, — спровоцировал Морозов.

Сруль подумал и покачал головой:

— Нет, не путайте меня. Нельзя. И так уже один раз рассказал… Что обидно, все время из-за этих анекдотов… Правда, анекдоты в рецидив не идут. Каждый как мелкое хулиганство, но хоть десять раз подряд пусть арестовывают, все равно в плюс не идет. Все-таки гуманные у нас законы! — это сруль сказал уже погромче и гордым, довольным тоном счастливого человека и посмотрел в белый потолок.

Пива Фрязину испить не удалось. Лагутин принял обе бутылки и сказал радостно:

— А тебя Устиныч требовает. Говорит, напарника подыскал тебе.

— А Васька?

— Васька с язвой слег, на операцию его готовят. Так что будешь наставник молодых. Иди давай, а я пива пока жахну.

Начальник отделения Егор Устиныч Гореликов читал журнал «Русская Прибалтика». На обложке бодрые рыбаки вынимали на палубу из сети крупных серебристых рыбин, над мостиком сейнера реял трехцветный штандарт. У стеночки скромно сидел здоровущий парень и смотрел на телефонную розетку.

— О, Фрязин! — обрадовался Устиныч.

Поручкавшись, он указал на здоровущего:

— Афанасьев, Павел Романович. Молодежь на пополнение так и прет. Из Псковского училища.

— А Вася как же? — спросил Фрязин.

— Васю как бы не на пенсию. C язвой-то… А Афанасьев вот только работать начинает, ты его введи в курс, как положено, покажи, что у нас где. Ты ж спец.

— Скажете уж, — зарделся Фрязин. — Ну, пошли, напарничек.

— Ага, познакомились, идите обнюхивайтесь, — велел Устиныч.

В приемной напарник покосился на приятного вида девку за компьютером — и где Устиныч их берет? — пригладил короткий черный ежик и протянул руку для неофициального знакомства: