Юрий Бурносов - Год Мудака

— Хуй что он видит.

— Мудак видит, что он хуже даже дурака! То есть слабоумного гражданина. Может, мудак профессор и доктор наук, а слабоумный гражданин его всегда может пиздануть промеж глаз, и все дела. Потому что — гражданин! Потому что не читал всяких там, блядь, маратов гельманов!

— До чего же мудрый человек Сами-Знаете-Кто!

— Да уж! Да уж!

В трубке запикало, а Кукин остался в недоумении, жуя. Вот же как работает связь.

С самого утра он хворал головой и блевал после вчерашнего перепоя, потом поспал малость и очнулся бодрым и голодным. Кстати обнаружилась колбаса, какие-то консервы без этикетки — малопонятная серая кашица, с равным успехом мясная как и рыбная, но съедобная, потому Кукин ел-ел и не мог остановиться.

Он бы и дальше ел, листая журнал, но тут ввалилась Лолка, держа под мышкой большой художественный альбом. В бархате, с кистями.

— Это еще что? — спросил Кукин, жуя.

— Видишь же — альбом.

— Я вижу. Что за художник?

— Никас Сарафанов. Модный. Пиздажист. Писать о нем буду, вот, взяла для вдохновения.

— Кто-кто? — привстал Кукин, жуя.

— Пиздажист. Пёзды рисует. Сейчас модно — не портреты рисовать, а пёзды. Представь, приходят гости, а на стене пизда в рамке. Портрет сразу можно угадать чей, а тут — интрига: хозяйка ли дома, дочка ли ее, а может, бабушка… Аля Богачева, говорят, заказала аж восемь своих и еще пять — других эстрадных звезд. Деньги к нему рекой текут.

— Ты ему свою закажи, — посоветовал Кукин, жуя. — Пока не обросла по новой.

— Дурак, — не обиделась Лолка.

— Слабоумный гражданин, — поправил Кукин, жуя. — Дураков у нас теперь нет. И в сказках Иван-дурак теперь будет Иван-слабоумный гражданин. «Обманули слабоумного гражданина на четыре кулака». Хотя можно сказать и «Обманули мудака на четыре кулака», наверное, это идеологически выдержано.

— Опомнился, — хмыкнула Лолка. — Ивана-дурака сто лет как отменили. Непатриотично. Иван должен быть умный. В сказках теперь Абрам-дурак.

— В русских народных? — не поверил Кукин, жуя.

— В них.

— До чего же умный человек Сами-Знаете-Кто, — сказал Кукин, жуя. — Альбом покажи.

— У тебя руки жирные.

— Ничего не жирные, я двумя пальцами держу.

Пёзды оказались все на одно лицо. Конечно, были там рыжие, черные, бритые, с вдетыми колечками, одна даже с бородавкой. Но по сути пизда всегда пизда, пиздой и останется… Знакомых среди них Кукин, жуя, не обнаружил.

— А про мужиков такого нет? — спросил он, жуя.

— Ну подумай сам, — рассудительно сказала Лолка, что-то делая в волосах. — У баб оно все практически без разницы. Ну есть у кого поглубже там или еще как… А снаружи — одна малина. А у вас? У одного кривой, у другого маленький, у третьего одно яйцо больше другого… Конечно, никто позировать не сядет.

— Разумно…

— Ты скажи лучше, чего не на работе?

— Напился вчера. Отгул взял.

— А откуда про дураков знаешь?

— Про слабоумных граждан, — опять поправил Кукин, жуя. — В телефоне подслушал. Так что ты по телефону что попало не тренди.

Дурак Володя говорить по-русски не разумел. Сидел в машине, открывал и закрывал бардачок. Нашел блестящие наручники, обрадовался.

— Карашки, — сказал он, сияя. — Карашки и пытоси.

— Чего это он? — не понял Лагутин, с интересом наблюдавший за дурацкими эволюциями.

— Говорит, — равнодушно сказал Фрязин, протирая стекло. — У него свои слова какие-то. Это, как я понимаю, он про пытки говорит. И про страшные кары.

— Во блядь, — удивился Лагутин. — А у меня молчаливый. Я его заставил колесо накачивать. Эй, Володь!

Дурак высунулся, разинув рот.

— Володь, батька-матка есть?

— Батя. Батя опотел.

— Помер батя, — перевел Фрязин.

— Как ты его понимаешь?

— А хуй его знает. Понимаю, и все.

Молчаливый дурак Лагутина тем временем накачивал колесо, громко кряхтя.

— Твоего как звать?

— Миша.

— Он тебе колесо не лопнет? — забеспокоился Фрязин.

— Лопнет — новое поставлю. Зато смотри как старается! Дует как!

Дурак пукнул, захихикал и принялся качать с новыми силами.

— Слушай, — сказал Лагутин, оглядевшись. — Слушай, Фрязин, а чего с мудаком тем, со стадиона? За что отпустили?

— А я знаю?

— Не бывает так, — убежденно сказал Лагутин. — Мудаков просто так не отпускают. Знаешь, что мужики говорят?

— Что?

— Что это специальный мудак. Засланный. То есть на самом деле он не мудак, а мудаком притворяется, чтобы проникнуть к ним и все мудацкие тайны узнать.