Вячеслав Кузин: Боб

- Ай!

Задумавшийся Серафим уже второй раз за вечер умудрился облить брюки обжигающим кофе.

- Вот напасть! – в сердцах крикнул он и взглянул на бармена глазами побритого пуделя. – Дружище, ты до сих пор думаешь, что таких неудачников как я все-таки берут в ловчие?

- Перестань травмировать свой пах кипятком и в Центре, может быть, подумают, – улыбнулся агорианец за барной стойкой, продолжая механически полировать подотчетную посуду накрахмаленным полотенцем.

Брейк-бар при НИИ органического материяведения сейчас пустовал, и в этот поздний час Серафим был его единственным посетителем.

- Может быть, тебе стоит хорошенько выспаться? Как думаешь? – приободряюще подмигнул бармен.

- Какой сон? – вяло отмахнулся Серафим. – Катарина уже, наверное, приготовила порошок.

- Что еще за порошок?

- Тот, с которым она мне мозг промывает. До состояния кристальной чистоты помыслов. У нее ритуал такой, – перед каждой моей командировкой устраивать ночь разбора не существовавших полетов. А был бы ловчим – вот где бы ее держал! – показал Серафим совсем не страшный кулак.

- Да брось ты убиваться, – не отрываясь от процедуры наведения порядка за барной стойкой, подбодрил Серафима бармен. – Тестер тоже неплохая должность. Зачем тебе в ловчие?

- Чтобы ловить, – невесело отшутился Серафим.

Он понимал, что Корри сейчас просто ему сочувствует. Сочувствует его залитым кофе брюкам. Его невысокому карьерному положению. И даже его жене, наверное, сочувствует.

- Со мной нельзя сосуществовать в пределах одной плоскости, – с затаенной на себя злобой тихо прошипел Серафим и ткнул столешницу кулаком. – Я – рассадник слабоволия и забывчивости. Удивляюсь, и почему Боб еще не попер меня с работы? А, Корри, ответь своему старинному приятелю, почему?

- Шел бы ты все-таки бай-бай, - не ответил на вопрос бармен. – А вот это, я думаю, будет лишним, - и он на ходу перехватил руку Серафима, пытавшегося вслед за бумажником затолкать в карман пиджака пустую кофейную чашку.

Вконец сконфуженный Серафим, попрощался с товарищем и направился к выходу.

- Удачной командировки! – пожелал Корри. – Смотри, не шали там на Земле! И ананас мне привези, как всегда. И «Плэйбой» свежий!

- Я все равно буду ловчим! – два пальца тестера взмыли вверх в виде символа «Ви» - она же «Виктория» - давая понять, что их хозяин не шутит.

- Будешь, – донеслось из-за барной стойки.

- Я все равно поймаю какого-нибудь хирурга и скручу этот вирус в козлячий рог!

- Конечно, скрутишь! Ты только про «Плэйбой» не забудь, хорошо?

Серафим медленно тащился по безлюдным улицам спящего мэйнсити. Утром, в рамках служебной командировки, ему предстояло «прокатиться» на Землю для внепланового ремонта и тестирования поврежденного хирургом сценария.

Но эти несколько часов до отъезда! Серафим еще не сказал Катарине о поездке. И лучше бы ей вообще ничего не знать! В последнее время жена почему-то стала дико мнительна и ревнива.

Что ни командировка – то спектакль! Драма! Без антрактов и возможности капитуляции. Вспомнив все ментальные экзекуции, которые устраивала ему Катарина, Серафим аж прикусил губу и в нерешительности остановился посреди дороги.

«А может не идти домой? – пронеслось в голове что-то спасительное. – Сначала съезжу, а как вернусь обратно, совру, что с конструкторами загулял».

«Я тебе съезжу!» - пронеслось в голове что-то угрожающе-пугающее.

«Ну, да - согласился с угрожающе-пугающим Серафим. – Съездит, так съездит. Чем-нибудь потяжелей».

Он вздохнул, и обреченно шаркая туфлями, короткими шажками продолжил свой нелегкий путь по улице.

Однако вскоре агорианец опять остановился и почесал затылок. Нет, ну, почему только недавно Катарина начала чудить так, как будто объелась толченой плесени? Ведь Серафим всегда старался держать честь прилежного семьянина и не позволял себе отлучаться с короткого поводка. Тогда чем же он заслужил эти подозрительные взгляды и яростное нежелание благоверной отпускать его в командировки, являвшиеся частью работы?!

Ра-бо-ты!

Все попытки поговорить по-хорошему заканчивались по-плохому. Катарина была непреклонна и требовала от Серафима увольнения.

Диалог заканчивался приблизительно одинаково.

- Я не буду домохозяйкой! – взрывался, обычно, спокойный Серафим.

- Хорошо, я пощажу тебя, – ледяным полушепотом выдыхала, обычно экспрессивная, Катарина. – Так и быть, ты будешь домохозяином.