Анатолий Шинскин - Тихий омуток

-- А в меня-то за что? И ты на что намекаешь, упырь? -- Джульетта грациозно извернулась и вскочила на Коляна верхом. -- У кого пропала нужда в моем нынешнем теле? – гибко наклонилась и ловко прокусила шейную артерию.

Ее полные губы плотно охватили ранку, не давая зря пролиться драгоценной жидкости. Блаженная судорога прокатилась по телу Коляна, передалась Джульетте и слила любовников воедино. Совместный долгий стон прокатился по чердаку, вылился через слуховое окно и страшным заполошным воем ответили дворняги в соседних дворах.

-- Развылись дуры, -- Джульетта, наклоняясь под балками, прошла к окну, выглянула и позвала. — Иди, на Луну посмотрим.

Колян приобнял, прижался плотно, будто ища защиты. Выдохнул в ухо:

-- Все плохо. Обложили нас.

-- Тогда я знаю, как выпутаться, -- засмеялась, шутливо куснула за плечо и приложила палец к губам. – Нужно уходить огородами.

А Колян уже тащил ее в темноту чердака. Над их головами засвистели, выкалывая щепки из балок и стропил, пули. Закрутилась под ногами и вылетела обратно в слуховое окно перехваченная и выброшенная рукой Коляна осколочная граната. В глубине двора ахнул взрыв.

-- Что это было? – торопливо накидывая на себя одежду, Джульетта высматривала пути к отступлению.

-- Скоро узнаем. Нагни голову. — неслышно ступая, Колян провел ее по чердаку, приподнял незакрепленный лист шифера, выбрался на лестницу и помог выбраться подруге.

Пробежав два десятка метров, свернули в переулок и увидели неприметный серый Запорожец. Сидя на капоте, насмешливо сверкал зубами Гульфик. Во дворе оставленного дома рванул второй взрыв, сухо затрещал автомат.

-- Как ты догадался? – челюсти Джульетты подпрыгивали уже не от страха,а от возбуждения.

Колян хохотнул в ответ и протянул руку Гульфику:

-- Собаки завыли на секунду раньше нас, а, поскольку не залаяли, то и к бабушке не ходи, вампир крадется, -- просто объяснил Колян и обратился к Гульфику. – Ты уже выяснил кто?

-- Мнимозина.

-- То есть ты хочешь сказать, что мой друг, почти брат, Мнимозина, такой дурак, пытается очередью АКМа застрелить вампира, а пехотной гранатой разорвать на куски вампиршу?

-- Из Кедра.

-- Ну?

-- У него автомат Кедр. А мы облажались. Мнимозина в этом тандеме оказался намного слабее Никитенко.

-- И Лесничий уже начал расчищать поляну.

-- Ну, где-то так.

Вампиры погрузились в Запорожец. На заднем стекле играли отблески разгорающегося пламени. Колян тоскливо вздохнул:

-- Первый раз чувствовал себя в надежном убежище на Час Страха.

-- Ладно, излагай свою версию, Колян отвернулся от заднего стекла и вопрошающе посмотрел на Гульфика. – Ты у нас думающая часть команды. Тебе и карты в руки.

-- Лучше крапленые..

-- Ты другими никогда и не играл. Так в чем фишка?

Гульфик не отрываясь смотрел на дорогу, потом протянул руку к бардачку и достал сигареты:

-- Случай, когда человеческое начало превалирует в вампире не редки. Пример, случай с Кастратом. В России явление приобретает обвальный характер: люди стали жестче, упрямее, наглее. Бедолага вампир, которому по сути нужна только кровь для питания да убежище на час страха, получает в нагрузку массу потребностей. Потребности – это обуза. Любого Диогена спроси.

-- Не умничай. Давай к делу.

-- Тело, благодаря бессмертию, думает, что получило массу возможностей для удовлетворения потребностей. Своеобразное раздвоение личности, в котором все чаще выигрывает человек, жадный до ненасытности, злой до самозабвения. И в такие жернова мы своими руками сунули нашего брата Мнемозину, который может противопоставить Лесничему, только свойственную вампирам хитрость да кое-какой жизненный опыт.

-- Четыреста лет…

-- Некоторые и в семьсот остаются влюбленными мальчишками….

-- И девчонками, -- радостно засветилась на заднем сиденье Джульетта. – Коляна ни на кого не променяю.

-- Сейчас зальюсь смехом, заржу до икоты,до судорог. Одна вот также клялась. Я верил, а она зажгла, опалила и прошла мимо и теперь даже не вспоминает. А я добрый, доверчивый и все еще влюбленный, обратился в старого ворчуна и циника, и не верю ни в женщин, ни в счастье.

-- Назови ее имя, -- Джульетта воинственно надула губы и приподнялась на сиденье. -- Я не оставлю в ней крови.

-- В зеркало глянь, хотя... что ты там увидишь? Вот такая пустота и в моей душе.