Виталий Люлин - Когда усталая подлодка...

Эту тему они не раз обсуждали втроем: Боженко, Бороденко и Шило. Так они, с большой буквы, величали корабельный спирт, когда встречались на берегу, после выходов в море. Два закадычных друга и Шило. В бутылке из-под Шампанского. Конечно, «Советского». Боженко «митинговал», а Бороденко отмалчивался, и лишь короткими фразами подводил итоги. Эта их историческая беседа состоялась после многомесячного пребывания в Средиземном море. Империализм там вовсю угрожал нам звериным оскалом, а наш подводничек то давил на жопе чирьи, то выплевывал остатки зубов без всякой врачебной помощи, как мальцы выплевывают молочные зубы.

— К тридцати пяти — сорока годам, радикулитисто-геморройного отца-командира, выпиз…т с флота в какую-нибудь Тьмутаракань и забудут. Мы пойдем другим путем. Марксистко-ленинским… — Изрек авторитетно Бороденко, сделав заявку на мудрость. Его многословие оказалось редким, но метким.

Приглянулась им партийно-политическая работа. Ответственно держать нос по ветру, то бишь с курсом партии и всего делов-то.

Закадычность безжалостно прерывалась длительными походами на разных подлодках, где и пресная вода расходовалась сверхэкономно, а «шило» становилось стратегическим запасом командира. Эта ситуация обеспечила их беспроблемный рост в чинах до капитан-лейтенантов без партийного вмешательства в их души и учетные карточки. А потому, без особых трудностей, получили они направление на учебу. На десятимесячные курсы политсостава флота для углубленного изучения навыков партийно-политической работы.

Как известно, всякая учеба на курсах, в академиях опирается на два подхода: синий нос — красные корочки, либо красный нос — синие корочки. Друзья остановились на втором подходе. Десять месяцев учебы в Ленинграде, колыбели революции и роддоме комиссаров, пролетели как миг, по строго заведенному порядку.

В800, как на подъеме флага, встреча в рюмочной. Под сенью золоченных крестов и куполов Александро-Невской лавры. По первенькой. За встречу. Энергичный бросок троллейбусом через Неву, до пельменной с рюмочной. По второй — за дам-с!

В 900 — начало углубленного изучения ППР (партийно-политической работы), на Высших офицерских курсах ВМФ, с часовым перерывом на обед. Обед предварялся посещением лавки военторга, где смышленая Зина всегда имела «левый» коньячок. По-третьей, сам Бог велел. За тех, кто в море! Потом еще три часа мук самостоятельной работы над основами ППР. И, наконец-то, море (учеба) — на замок!

В 1700 храм военно-морской науки покидал самый распоследний синеносник. Красноносники уже давно посетили пельменную — рюмочную и по оси моста переместились в рюмочную Александро-Невской лавры. Там подводились итоги напряженного учебного дня. После него рюмка-другая не воспринималась чем-то зазорным. Это было каждодневным ритуалом, частенько вместе с учителями. Получили друзья синие корочки и, с большим сожалением, покинули берега Невы, чтобы вновь оказаться на берегах моря Баренца.

Новоиспеченные «комиссары-политруки» были определены на атомные подводные лодки, завершающие период интенсивного освоения. Учитывая исключительную важность предстоящей им работы, по ходатайству ПУ ВМФ (политуправление ВМФ), Министром Обороны им, обоим, одновременно с выпуском было досрочно присвоено звание «капитан 3 ранга». ПУРы и ГлавПУРы отличались искренней заботой о будущих «представителях ЦК партии на местах». Они бы, с выпуском получили еще и по ордену «За службу Родине», как его получали выпускники политакадемии вместе с «поплавком», но тогда того ордена еще не существовало. И правильно, что их наперед награждали. Иначе в заботах о личном составе они могли забыть о себе.

В первые дни пребывания в гарнизоне атомных подводных лодок друзья несколько подрастерялись. По неопытности в ППР. В гарнизоне существовал «сухой» закон. Официально, ни одна военторговская лавка ни-ка-ко-го алкоголя не имела. Опять же, по неопытности в ППР, кратковременно попали в легкую зависимость к старпомам. Как каким-нибудь вшивым минерам, штурмано-ракетчикам или механикам, приходилось им унизительно выпрашивать у старпома бутылку шила (спирта) на обслуживание технических средств пропаганды. Много ли можно было выпросить этого шила, если у комиссара в заведовании кинопроектор «Украина» да допотопный магнитофонишко! Вот и все технические средства пропаганды. Шильная норма довольствия — воробью на опохмелку не хватит. Но,… право слово, кто ищет, тот всегда найдет. Тем более — уже профессиональные большевики. Боженко и Бороденко, со всей ответственностью погрузились в тяготы и лишения круглосуточной ППР на местах. Зафиксируют свою любовь к экипажу на подъеме флага, и … — «зам сказал, что много дел и ушел в политотдел».