Бус Таркинтон - ПЕНРОД-СЫЩИК

– А время откуда мне взять? – спросил Пенрод. – Откуда, скажи мне на милость, я возьму время, чтобы учить Герцога прыгать через обруч пли еще там чему-нибудь? – Прыгать через обруч! – с издевкой воскликнул Сэм. – Моя собака тоже не станет тратить время на такую чепуху!

– Потерпи, и сам увидишь! Однажды ты увидишь, как стоит Джону Кармайклу понюхать ботинок какого-нибудь преступника, или там, например, его записную книжку, или еще что-нибудь, и порядок. Вперед, ищейка, вперед!

– Что ты имеешь в виду?

– А вот послушай, – ответил Сэм. – Джон Кармайкл сказал мне, что в тех местах, где находится дядина ферма, у шерифа есть две ищейки. Если какой-нибудь негодяй-преступник сбежит из тюрьмы, или еще там что-нибудь, он дает ищейке понюхать его вещи, ну, там ботинки, шапку или еще что-нибудь, и – фр-р-р! – ищейки мчатся за ним, ловят и валят на землю! Вот это-то мне и сказал Джон Кармайкл. Сказал: валят на землю и держат, пока шериф не придет и не арестует. Джон Кармайкл сказал, что в Джоне Кармайкле есть много породы от ищейки. А потом много других собак можно тоже научить, и они будут бегать за преступниками не хуже ищеек. Так что, у Герцога тоже может это выйти, если мы его научим вместе с Джоном Кармайклом. Джон Кармайкл мне сказал, что почти уверен насчет Джона Кармайкла, что в нем много породы от ищейки. Поэтому он сказал, что Джон без труда научится бегать за преступником. Так что, если хочешь…

– Постой! Постой! – вмешался изумленный Герман. – Что это за странная история со всеми этими Джонами Кармайклами? Ты говоришь, Джон Кармайкл сказал, что у Джона Кармайкла много породы от ищейки. Я совсем запутался. Как может сам Джон Кармайкл говорить, что в нем много породы от ищейки? Я совсем…

– По-моему, все ясно, – сердито прервал его Сэм. – Джон Кармайкл работает на ферме у моего дяди, он и есть тот самый человек, который дал мне Джона Кармайкла и сказал, что я могу научить его…

– Постой, постой! Ты меня совсем запутал. Джон Кармайкл сказал тебе…

– Да их ведь двое, – объяснил Сэм, – что с тобой, Герман? Ты что, ничего не понимаешь? Гляди. Эту собаку зовут Джон Кармайкл, потому что я назвал ее в честь другого, который мне ее подарил. Тот, кто на ферме, это человек, а этот, который тут, собака. Но обоих их зовут Джонами Кармайклами. Человека на ферме зовут Джон Кармайкл. Он – человек. Но здесь ты видишь Джона Кармайкла – собаку, и он не человек, а…

– Хватит! – прервал его Герман; он чувствовал, что Сэм завелся надолго и собирается продолжить свое путаное объяснение. – Хватит, я уже все понял.

Пенрода идея Сэма заинтересовала. Он решил, что если агентству Джашбера придать двух безукоризненно обученных ищеек, эффективность сыскного дела явно повысится.

– Слушай, Сэм, – сказал он. – Я думаю, если в Уолтере есть что-то от породы ищеек, его можно научить выслеживать преступников. Ну, а Герцог нам поможет его тренировать, потому что Герцог – чистопородная собака. В общем-то, мы и так хотели предложить тебе работать в нашей конторе, как только ты вернешься домой. Так что, присоединяйся.

После этого незамысловатого вступления он открыл изумленному взору Сэма значок, а затем разъяснил задачи и цели агентства. Затем ему присвоили особое имя и порядковый номер, и он стал, хоть и подчиненным Пенроду, но зато законным служащим сыскного агентства Джорджа Б. Джашбера. Потом они приступили к тренировке собак. Для этого в контору доставили

Герцога и начали его учить вместе с Уолтером-Джоном первоосновам слежки за злоумышленниками.

– Мне кажется нашим добрым старым ищейкам надо бы немного потренироваться, – сказал Пенрод. – Мы вот, пожалуй, как сделаем. Чтобы они поняли, что от них требуется, когда их пустят по следу банды Дэйда, мы пожалуй… Слушай, Сэм! Слушай, Герман! Слушай, Верман! Мы дадим им что-нибудь понюхать. Ну, какую-нибудь вещь, которая принадлежит кому-нибудь из нас. Потом тот, чья вещь, сделает вид, что убегает, а мы пустим ищеек. Мне нельзя изображать, что я убегаю, Герцог и так за мной ходит повсюду. И Сэму тоже, нельзя, потому что Уолтер и так пойдет за ним.

– И я тоже не буду, – быстро сказал Герман, стоило только Пенроду посмотреть на него. – Я не позволю никаким ищейкам валить себя на землю, и никакой шериф меня не будет сажать в тюрьму!

– Лучше всех подходит Верман, – сказал Пенрод. – Жалко только у него нет ни ботинок, ни шляпы. Даже куртки у него нет.

Пенрод задумался. Вскоре лицо его оживилось.

– Ничего, – сказал он, – на первый раз мы дадим понюхать нашим добрым ищейкам просто самого Вермана. Потом он побежит, а мы пустим по его следу наших старых добрых ищеек.