Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ

Попробуйте поместить под строгий надзор молодого, атлетически сложенного и преуспевающего актера с Бродвея. Заставьте его по шесть часов в день заучивать справочник адресов и телефонов жителей какого-нибудь американского городка. Когда он начнет протестовать, объясните ему, что это «для его же блага». Вероятно, он отнесется к этому заявлению не лучше, чем Пенрод, и ответ его прозвучит столь же искренне и нелицеприятно.

Пенрод воспринимал школу, как подлинную тюрьму, в которой, ко всем прочим бедам, травили математикой. Вообще он считал, что тут слишком долго приходилось выслушивать то, что не представляет никакого интереса. Он был вынужден читать и перечитывать одни и те же места в книгах, и это нагоняло на него скуку. Кроме того, он все время боялся, что его вызовут и заставят говорить о таких вещах, о которых ему не то что говорить, даже вспоминать было противно. Еще в школе постоянно задавали вопросы, по мнению Пенрода, просто бестактные, и ему приходилось постоянно сдерживать возмущение. И самое унизительное заключалось в том, что выкручиваться из подобных недоразумений приходилось в присутствии всего класса.

К среде мучения Пенрода достигали своего апогея. Хорошего настроения, накопленного за выходные дни, еще кое-как хватало на понедельник и вторник. Но в среду последние капли оптимизма испарялись, и Пенрод, обычно проявлявший чудеса вьдержки в суровых житейских передрягах, окончательно падал духом. Именно по средам он, еще отчетливее, чем по понедельникам, убеждался, что субботы уж точно «больше не будет». Именно по средам Пенрод чаще всего старался увильнуть от школы. Правда, настал момент, когда он убедился: если у «невыносимых книжных болей» и есть преимущество, то они отнюдь не компенсируют неудобств.

Регулярность, с которой Пенрод «заболевал», вводила в сомнение даже Деллу. Когда он «совершенно выздоровев» (а «исцеление» всегда наступало ровно в десять утра!) отправлялся играть на задний двор, Делла неизменно кидала на него очень ехидные взгляды. Это сильно отравляло ему время, с таким трудом отвоеванное у школы. С каждым новым приступом его «болезни» домашнее проявляли все меньше сочувствия и все больше подозрительности. Вот почему он, в конце концов, просто вынужден был оставаться в кровати, по крайней мере, до одиннадцати часов. И при этом непрестанно стонать, показывая, таким образом, как ему плохо.

Наконец, дело кончилось тем, что отец утвердил, а мать провела в жизнь новый закон, в котором ясно формулировались «правила болезни» Пенрода Скофилда.

– Если ты заболел в выходные дни, – объявил отец, – ты можешь встать тут же, как почувствуешь себя лучше. Но если ты заболел и пропустил школу, ты должен оставаться в постели до следующего утра. Это для твоего же блага, Пенрод.

Последующие события доказали действенность закона. Среда проходила за средой, а Пенрод не мог упрекнуть себя даже в малейшем уклонении от учебного долга. Но вот настал новый месяц, и в первую же среду Пенрод не захотел идти в школу. Умываясь, он застонал, что всегда предшествовало мнимой болезни.

– Ладно! – вынес решение отец. И нарочито отчетливо произнес: – Оставайся в постели до следующего утра. И прими касторку!

Пенрод не возлагал особенных надежд на свой эксперимент. Но когда неудача из сферы воображаемого перешла в сферу действительного, его мятежная душа преисполнилась негодования. Одеваясь, он вел нелицеприятную беседу с воображаемыми, но грозными противниками.

Он бормотал:

– Ну, ну, пусть его поговорит. Ах, что я вам могу сделать? Вот сейчас вы узнаете, что! Да, да, я вам покажу! Я всем вам покажу! Вы что, не знаете, с кем имеете дело? Ну, что же вы ждете? Ну-ну, покажите мне, как я испугаюсь! Ага, не будете! Ну, тогда я вам покажу!

Дверь в соседнюю комнату была слегка приоткрыта. Теперь она широко распахнулась и в комнату вошла Маргарет.

– Что ты там говоришь, Пенрод?

– Ничего. Тебя это не…

– Тогда поспеши. Уже давно пора завтракать.

И, напевая, она выпорхнула из комнаты. Дверь в ее комнату осталась открытой. Надевая куртку, Пенрод заметил у Маргарет на столе недописанное письмо. Этот манускрипт, столь непредусмотрительно забытый сестрой, представлял собой частное послание, предназначенное исключительно для мистера Роберта Уильямса, который в настоящее время пребывал на занятиях в далеком университете.

Простые совпадения часто становятся первопричиной различных неприятностей. Как раз вчера Пенроду и его одноклассникам задали написать. Письмо другу на интересную тему». Наказание тоже было определено: каждый, кто не принесет письма, останется после уроков и не уйдет из школы до тех пор, пока не напишет. Именно эта угроза побудила Пенрода испытать, какой эффект произведут на отца его стоны. Потому что он, увы, не обеспечил себя никаким письмом – ни на интересную, ни даже на скучную тему.