Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ

Под этим неопределенным «поступают» Сэм подразумевал ни что иное, как силы природы. И он продолжал:

– Хотел бы я знать, какой в этом смысл, когда солнце светит целую неделю (именно тогда, когда оно никому не нужно!), а в субботу на тебя льет дождь! Мой папа говорит, что он заладил, по крайней мере, на три дня.

– Всякому, кто хоть что-то соображает, безразлично, будет идти дождь в воскресенье и в понедельник или только в воскресенье, – сказал Пенрод. – По мне, пусть льет себе в воскресенье сколько угодно. Но вот зачем он льет сегодня, хотел бы я знать? И чего ему не пойти в какой-нибудь другой день? Так нет, субботу подавай! Дела-а-а!

– А когда каникулы… – начал Сэм.

Но тут он вдруг услышал какой-то звук, напоминающий кашель, и заинтересовался.

– Что это? – спросил он.

– Это на улице, – сказал Пенрод.

В хороший день он, скорее всего, тут же побежал бы посмотреть, откуда доносится шум, но сейчас он, наоборот, отошел вглубь конюшни. Но тут кашель повторился.

– Действительно, странно, – теперь уже и Пенрод заинтересовался. – Что бы это могло быть?

В следующее мгновение оба мальчика подскочили на месте и завопили от неожиданности, потому что в дверь сарая вдруг просунулась меланхоличная и изможденная морда лошади. Это была старая худая лошадь белой масти. Она качала головой из стороны в сторону и ноздри ее дрожали. Потом она открыла рот и снова начала кашлять.

Придя в себя Пенрод и Сэм испытали то, что в таких случаях чаще всего испытывают люди. Вслед за испугом их охватило негодование.

– Что тебе тут понадобилось, старая кляча? – закричал Пенрод. – Прекрати на меня кашлять!

А Сэм схватил палку и запустил ее в незваную гостью.

– Пошла отсюда! – взревел он.

Голова исчезла из дверного проема. Лошадь медленно повернулась и шагом ревматика затрусила по улице. Инстинкт погнал Пенрода и Сэма, и они устремились в погоню за лошадью.

У них не было никакого злого умысла. Они и сами не знали, зачем устремились за лошадью. И уж тем более им было невдомек, откуда взялась эта старая лошадь.

А лошадь эта была вдвое старше Пенрода и Сэма. Она дожила до странной для себя поры. Теперь у нее не было ни седла, ни уздечки. От прошлого у нее осталось только имя, и если бы кто-нибудь ее окликнул, она непременно бы отозвалась. Но у нее теперь не было хозяина, и ныне никто не знал, что ее зовут Уайти. Вот уже два с половиной дня она жила совершенно одна, и положение ее становилось все более отчаянным.

Раньше она принадлежала некоему Абалену Моррису, который говорил, что «занимается доставкой». Правда, что и кому он «доставлял», не знал никто, и, по общему мнению, это была лишь отговорка. Известен же этот субъект был, в основном, страстью к карточным играм. Но, по иронии судьбы, не карты, а именно «занятия доставкой» едва не привели Морриса на скамью подсудимых. Он вступил в конфликт с представителем местной Лиги защиты животных, и тот пригрозил ему тюремным заключением за плохое обращение с лошадью. За десять дней до этого ему давали за лошадь четыре доллара. После ссоры с человеком из Лиги защиты животных, он немедленно решил сбыть лошадь старьевщику.

– Нет уж, сэр, – ответил тот. – У меня уже есть мул, и я могу возить на нем. А Уайти и четырех долларов теперь не стоит. Я слышал, у тебя с ней неприятности. Но тот тип, который тебя хочет упечь в тюрьму, не помнит твоего лица, зато хорошо знаком с лошадью. Так что, тебе не продать ее. Даже ни один цветной в городе у тебя ее не купит. Его сразу зацапают за плохое отношение к животным. Тебе остается только отпустить эту лошадь. Потому что, если тебя еще раз с ней увидят, тебя упекут в тюрьму.

Абален Моррис тут же решил воспользоваться советом старьевщика. Тем более, что он недавно выиграл деньги, и жизнь на свободе представлялась ему полной радужных перспектив, которые он совсем не хотел променять на тюремную камеру.

Он дождался темноты и отвел Уайти на пустырь на окраине города, где держал перед ней небольшую, но выразительную речь.

– Теперь ты можешь жить, как тебе понравится, – сказал Абален. – Ты больше мне не принадлежишь. Можешь на меня не смотреть так, мы с тобой больше не знакомы. Я теперь богатый человек, у меня завелись друзья. Я, пожалуй, поеду в большой город, лошадь. Словом, прощай, лошадь! У тебя свои дела, у меня свои. И точка!

Уайти нашла на пустыре немного травы, и это позволило ей скоротать ночь. Утром она отправилась на поиски сарая, где Абален держал ее, но он находился на другом краю города, и Уайти заблудилась. Да и видела она плохо. Из-за преклонных лет у нее сохранилось зрение только в одном глазу, и ноги ее были не слишком надежны. И все же за время своего одиночества она успела немало поскитаться по городу, и, если бы умела говорить, могла бы рассказать множество пренеприятных историй, в которые попадала. И вот, наконец, судьба и голод привели ее к дому Скофилдов, и она просунула голову в дверь их конюшни, где ее и увидели Пенрод и Сэм.