Они смотрели на меня с ужасом, понимая, что горе мое велико, а уходить я никуда не собираюсь.
– А что у вас еще красное есть? Все показывайте! Только красное!
Вот такой внутренний мир был в этот момент. Красный.
– Да ничего вроде нет, если только в подсобке посмотреть, – извиняясь, сказали девушки.
Эта информация меня заинтересовала. Мне никогда еще не предлагали посмотреть в подсобке.
– А что у вас там?
– Да там только старая коллекция. На склад будут увозить.
– Показывайте, – разрешила я.
И меня повели в подсобку.
А там на вешалках плотно-плотно висели шикарные вещи со скидкой чуть ли не девяносто процентов!
Мой внутренний мир тут же изменил палитру. Вместо банального красного он превратился в радугу! Я поняла, что нельзя так узко смотреть на вещи. Тем более за такие деньги.
И я купила себе тоже вечерний брючный костюм, тоже бархатный, только темно-синий. Красивейший и за смешную цену.
А эти милые девушки сказали:
– А у нас еще много всего в ящиках, не хотите взглянуть?
Но в этот раз я не захотела, потому что мне стало их жалко. Но я им обещала вернуться.
В этот магазин я больше не возвращалась, потому что было все-таки немного стыдновато, как я их напугала.
Но про ящики я не забываю никогда, даже за границей прошу показать, что у них в подсобке.
И самое смешное, что мне показывают. Даже без шампанского.
Из Википедии:
Соц-арт – одно из направлений постмодернистского искусства, сложившееся в СССР в семидесятых годах двадцатого века в рамках так называемой альтернативной культуры, противостоящей государственной идеологии того периода.
К концу девяностых соц-арт исчерпал себя, так как с изменением политической ситуации содержательная основа этого искусства стала неактуальной.
...
Загорелся зеленый свет для пешеходов. Пережидающие водители видели, как сутулый обрюзгший человек медленно переходит дорогу со своей собакой. Собака была без поводка. Она сильно хромала. Было видно, что человек идет не торопясь, давая возможность собаке не отстать. Собака была обычной дворняжкой, а хозяин – обыкновенным бомжом.
Бомжом этот человек, разумеется, был не всегда. Но уже давно. А раньше он был художником.
Бомжа звали Гриша, а свою собаку он звал Дуней. Собака была старой. Гриша точно не помнил, сколько ей лет. Он подобрал ее еще только что родившемся щенком. Коробка стояла прямо у входа в продовольственный магазин. В ней и лежала слепая еще Дуня. Гриша выкармливал ее молоком. Сначала из пипетки, потом из соски.
Тогда еще он не был бомжом. Он жил в мастерской на Чистых прудах. Мастерская досталась ему от его товарища, художника-баталиста, который давно переехал в Израиль. Он уехал еще в девяностых, там, в Израиле резко сменил жанр – стал писать натюрморты и пейзажи и с успехом продавался в местных галереях.
А мастерская осталась в полном Гришином владении, пока жильцы не решили приватизировать чердачный этаж. Вот именно тогда Гриша стал бомжом.
Дело в том, что он нигде не был прописан уже много лет. Оставив жене квартиру, когда они развелись, Гриша прекрасно существовал в этой мастерской и совершенно не задумывался о том, что мастерская – это не квартира и прописаться в ней нельзя.
Но сказав, что он прекрасно существовал, надо тут же оговориться. Потому что к моменту потери последней жилплощади он уже давно был никому не нужен как художник. И мастерская последние годы была именно жилплощадью, а не местом для творчества.
Поначалу Гришины картины охотно выставляли в галереях, хотя он никогда не был в числе ведущих представителей соц-арта. А когда моде на соц-арт пришел логический конец, он совпал с концом Гриши как художника. Гриша сильно пил к тому времени. Нет, пил-то он всегда, но писал при этом, а в эпоху перемен он просто запил.
Появление Дуни, как ни странно, многое изменило в его жизни. Выкармливая только что родившегося щенка, он даже завязал с крепкими напитками. Стал пить только вино и пиво. И вообще, эта собака принесла в его жизнь какой-то смысл, давно, казалось бы, утраченный. Было о ком заботиться. А самое главное – его любили как никто и никогда раньше.
Он любил вести с Дуней философские беседы о смысле бытия и о том, какие же все падлы и сволочи, о стране, в которой его угораздило родиться и которую он не смог оставить, как это сделали его более умные собратья по цеху. Хотя какие они к черту собратья? Никто ни разу в жизни ничем не помог, хотя живут в полном шоколаде в Америке и Германии. Один баталист и был товарищем. И тот тоже забыл уже о Грише.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу