Татьяна Рудина - Продайте мне хоть что-нибудь!

И вот у меня уже накопилось этих балеток, которые я не могу носить, столько, что я их запихивала в самые неожиданные для меня места. А потом находила случайно, с ненавистью смотрела на них и снова запихивала еще подальше, чтобы больше не найти!

– В чем идти?

– Что надеть?

– Боже мой!

– Что делать?

– Где эти брюки?

– Кошмар!

– Это чье?

– Откуда?

– Где я это купила?

– Кому?

– Может, в бреду?

– Не помню!

– В страшном сне, может?

– Шкаф если этот приснится!

– Что за чудная кофта!

– Откуда? Забыла!

– Нету черного платья!

– Потеряла!

– Какой ужас!

– Украли!

– А, забыла!

– Я ж его подарила по пьяни.

– Что за прелесть!

– Валяется среди мокасин!

– Идиотка!

– Больная!

– Кретинка!

– Транжирка!

– Где я это купила?

– За такие деньжища!

– Хоть бы распаковала!

– Хоть бы из пакета достала!

– Где я это купила?

– Все висит неодетое!

– И лежит неодетое!

– И стоит неодетое!

– Где я это купила?

Ну что поделать, если я люблю вечерку! Я отправляюсь в магазин за майкой или джинсами, которые мне необходимы, а вместо этого кидаюсь к нарядному платью, если оно там, не дай бог, висит!

Самое ужасное в этой ситуации то, что оно мне совершенно не нужно, это платье!

Я давно уже лишний раз никуда не выхожу. Ни на какие тусы! А если и иду – одеваюсь попроще.

Но не могу пройти я мимо вечерки! Не могу! Меряю, любуюсь на себя, вздыхаю тяжело – и покупаю!

Меня не фотографируют для тележурналов и нигде не публикуют мои снимки в шикарной спальне (которой у меня нет и которая мне, к счастью, такая ни за какие деньги даже даром не нужна), где лежу в этом прекрасном платье и золотых босоножках!

И у собственного бассейна, от которого я бы, правда, не отказалась, меня тоже не фотографируют в другом прекрасном платье, лежащей на шезлонге и с йорком на коленях.

Я вряд ли пойду по ковровой дорожке за своим Оскаром.

И даже если меня пригласит на собственную яхту какой-нибудь завалявшийся миллионер, я вряд ли возьму хоть одно из них с собой в чемодан.

Что же это тогда? Скажите! Я что, идиотка? Наверно!

Каждый раз, когда я решаюсь купить очередную вечерку и продавщица говорит мне:

– Как вам идет!

Я отвечаю:

– Это совершенно неважно, я его все равно не надену, просто это моя мечта о красивой жизни.

И я хочу, чтобы эта мечта висела у меня в шкафу.

Она так ближе.

Как-то давно еще я, шарясь по магазинам, увидела красный бархатный костюм. Красный-красный. Кричащий костюм.

Я его померила, конечно, но не купила – испугалась цвета. Ну куда такой красный? Я вообще всегда к красному очень осторожно относилась.

Нарядный, эффектный, но больше одного раза не наденешь. Да и дорогой ужасно. И ушла из магазина. И забыла о костюме.

Через какое-то время, может, через месяц, я сидела дома и пила шампанское. А шампанское я всегда любила, пока суровая бабка из-за покера и этот крантик не перекрыла.

Надо сказать, что оно на меня всегда так действует, шампанское, как ничто другое. От первого же глотка во мне просыпается такой вкус к жизни, такая радость бытия! На несложном уровне. А именно на чисто природном. Я так всегда любила этот первый именно глоток!

Но потом, когда идет уже третий бокал, там другие ощущения появляются. Там уже идет попытка философского осознания бытия, но опять-таки в радостном ракурсе.

И вот, философски осознавая бытие, я поняла, что единственное, чего мне не хватает в этой жизни, это того красного бархатного костюма. Потому что только он в тот момент гармонировал с моим богатым внутренним миром. И осознав это, я стремительно, со скоростью пожарного, оделась и побежала как на пожар в этот магазин.

А вечер был уже поздний. И бежать было далеко. Но я неслась, как какая-то сирена, и долетела до магазина минут за десять до его закрытия.

– Где красный костюм? – прокричала я.

– Какой костюм? – спросила продавщица таким испуганным голосом, будто боялась, что я ее собираюсь пытать.

– Красный бархатный! Месяц назад мерила!

– Его продали давно, – промямлила продавщица еще более испуганно.

– Как же такое могло случиться? За что? Ну почему со мной всегда так? Что же делать? Что делать, я вас спрашиваю? – говорила я этой продавщице и двум другим, выскочившим на подмогу.